Страница[ 1
, 2
, 3
, 4
, 5
]
Кроме того, величина U представляет собой, с точки зрения отдельного
предпринимателя, его дезинвестиции, а величина - U - его инвестиции, т. е.
уменьшение чистой ценности его капитального имущества (за исключением того,
что он покупает у других предпринимателей). Таким образом, в полностью
интегрированном хозяйстве (в котором А1 = 0) потребление равно А, а
инвестиции равны -U, т. е. G-(G'- В'). Небольшое усложнение приведенной
формулы, связанное с дополнительным учетом величины А1, вызвано лишь
желанием установить общий метод, применяемый и для тех случаев, когда
производство не интегрировано.
Далее, эффективный спрос представляет собой просто совокупный доход (или
выручку), который предприниматели рассчитывают получить (включая суммы,
которые они выплатят владельцам других факторов производства в качестве
доходов) в соответствии с тем уровнем текущей занятости, который они решают
предоставить. Функция совокупного спроса выражает отношение между различными
гипотетическими уровнями занятости и выручкой, которую предполагается
получить от продажи соответствующих количеств продукции, а эффективный спрос
представляет собой такое значение функции совокупного спроса, которое
оказывается фактически реализуемым. Будучи непосредственно связанным с
условиями предложения, это значение соответствует уровню занятости, при
котором предприниматель может максимизировать размер ожидаемой прибыли.
Приведенная система определений обладает также следующим преимуществом:
предельная выручка (или доход) оказывается в таком случае равной предельным
факториальным издержкам. В результате мы приходим к тем же положениям,
определяющим отношение между рассчитываемой описанным выше способом
предельной выручки и предельными факториальными издержками, какие были
сформулированы экономистами, игнорировавшими существование издержек
использования или принимавшими их равными нулю и приравнивавшими цену
предложения (34) предельным факториальным издержкам (34а) .
2. Обратимся теперь ко второму из упомянутых способов определения дохода.
До сих пор мы имели дело с той частью изменения в ценности капитального
имущества к концу периода (по сравнению с его началом), которая возникала в
результате добровольных решений предпринимателя, стремившегося довести до
максимума свою прибыль. Но могут быть в дополнение к этому и вынужденные
потери (или, наоборот, приращения) ценности капитального оборудования
вследствие действия тех факторов, которые неподконтрольны предпринимателю и
не связаны с его текущими решениями, например, из-за изменения рыночных цен,
физического или морального износа оборудования или разрушений в результате
таких катастроф, как войны или землетрясения. Некоторая доля этих
вынужденных потерь, поскольку они неизбежны, не является, вообще говоря,
непредвиденной; это относится, скажем, к потерям вследствие старения
капитального имущества независимо от его использования, а также
"нормальный", по выражению проф. Пигу, износ, т. е. износ "настолько
регулярный, что его можно предвидеть - если не в деталях, то по крайней мере
в целом". К этой категории мы можем добавить также те потери для общества в
целом, которые являются настолько регулярными, что обычно расcматриваются
как "страхуемый риск". Отвлечемся временно от того факта, что сумма
ожидаемых потерь зависит от выбора момента, когда производятся расчеты на
будущее; обесценение оборудования, оказывающееся неизбежным, хотя и не
неожиданным, иначе говоря, превышение издержек использования предполагаемым
обесценением, будем называть добавочными издержками и обозначать их символом
V. Вряд ли нужно подчеркивать, что это определение отличается от определения
добавочных издержек, данного Маршаллом, хотя основная идея, заключающаяся в
том, чтобы принять в расчет определенную часть ожидаемого обесценения,
которая не включается в состав первичных издержек производства, сходна в
обоих случаях.
В связи с этим при исчислении чистого дохода и чистой прибыли
предпринимателя принято вычитать оцениваемую величину добавочных издержек из
его валового дохода и валовой прибыли, как они были определены выше. Ведь в
тот момент, когда предприниматель решает, сколько ему можно истратить и
сберечь, психологическое влияние добавочных издержек на него оказывается
фактически таким же, как если бы эта сумма просто вычиталась из его валовой
прибыли. Когда предприниматель выступает в качестве производителя,
решающего, использовать или нет свое оборудование, он исходит прежде всего
из величины первичных издержек производства и валовой прибыли, как они были
определены выше. Но когда речь идет о нем как о потребителе, добавочные
издержки воздействуют на его поведение совершенно таким же образом, как если
бы они были частью первичных издержек производства. Поэтому мы не только
максимально приблизимся к обычному словоупотреблению, но сможем также
перейти к понятиям, имеющим непосредственное отношение к величине
потребления, если, определяя совокупный чистый доход, будем вычитать из
суммы выручки не только издержки использования, но и добавочные издержки,
так что совокупный чистый доход окажется равным А - U - V
Остается еще рассмотреть изменения в ценности оборудования, вызванные
непредвиденными изменениями рыночных цен, необычайно интенсивным износом или
разрушениями в результате катастроф. Такого рода изменения являются
одновременно и вынужденными, и, в более широком смысле, непредвиденными.
Фактические убытки, проходящие по этой статье, мы оставляем без внимания
даже при исчислении чистого дохода; такие убытки, списание которых в балансе
проводится по счетам капитала, могут быть названы непредвиденными потерями.
Роль чистого дохода при анализе причинно-следственных зависимостей
определяется психологическим влиянием величины V на размеры текущего
потребления, поскольку предполагается, что рядовой потребитель, подсчитывая
свой доход и решая, сколько истратить из этого дохода на текущее
потребление, имеет в виду именно чистый доход. Конечно, величина дохода не
единственный фактор, обусловливающий его решение относительно текущих
расходов. Многое зависит, например, от того, как велики непредвиденные
доходы или непредвиденные потери, проводимые по счету капитала. Но есть
разница между добавочными издержками и непредвиденными потерями. Изменения
первых обычно влияют и на предпринимателя совершенно так же, как изменения в
его валовой прибыли. Именно превышение выручки от текущих продаж над суммой
первичных издержек производства и добавочных издержек влияет на решения
предпринимателя о расходах на потребление; размеры непредвиденных потерь
(или дополнительных доходов) при этом, конечно, тоже принимаются в расчет,
но они значительно уступают первому из перечисленных факторов по силе своего
воздействия. Непредвиденные потери отнюдь не оказывают того же влияния, что
равные им по величине добавочные издержки.
Необходимо, однако, напомнить, что граница между добавочными издержками и
непредвиденными потерями, т. е. между теми неизбежными потерями, которые,
как мы считаем, должны проходить по счетам прибылей и убытков, и теми
непредвиденными потерями (доходами), которые следует проводить по счету
капитала, является в значительной мере условной или психологической;
подобное различие просто зависит от того, каков общепринятый критерий для
исчисления добавочных издержек. Ведь не существует какого-то критерия,
позволяющего однозначно определить добавочные издержки, поэтому и их размеры
всегда зависят от выбора места исчисления. В момент, когда оборудование
впервые изготовлено, ожидаемые добавочные издержки выражаются вполне
определенной величиной. Однако, когда такое оборудование в последующие годы
подвергнется переоценке, размеры ожидаемых добавочных издержек на протяжении
остающегося срока службы оборудования могут оказаться иными в результате
изменения наших расчетов на будущее. Непредвиденные потери капитала
представляют собой, таким образом, дисконтируемую разность между
первоначально исчисленной ожидаемой величиной всех предстоящих издержек U +
V и пересмотренной суммой этих издержек.
Широко распространенный принцип бухгалтерского учета в фирмах, одобренный
государственными налоговыми ведомствами, состоит в том, что сумма добавочных
издержек и издержек использования устанавливается в момент приобретения
оборудования и сохраняется неизменной в течение всего срока службы этого
оборудования независимо от последующих изменений в расчетах на будущее. В
таком случае добавочные издержки за какой-либо период будут определяться как
излишек этой заранее фиксированной величины над фактической суммой издержек
использования. Преимущество такого метода состоит в следующем: он
гарантирует, что непредвиденные доходы или потери на протяжении полного
срока службы всего оборудования в целом будут равны нулю. Однако в некоторых
случаях вполне целесообразно также пересматривать размеры своих списаний
добавочных издержек через произвольные интервалы времени, например ежегодно,
и устанавливать их каждый раз заново в соответствии со стоимостью
оборудования на момент переоценки и текущими предположениями. В коммерческой
практике обычно пользуются либо одним, либо другим из этих методов. Четкости
изложения, вероятно, будет способствовать следующее разграничение:
первоначальные предположения о добавочных издержках, когда оборудование
используется впервые, назовем исходными добавочными издержками, а ту же
величину, пересчитанную на основе текущей ценности оборудования и текущих
расчетов на будущее,- текущими добавочными издержками.
Таким образом, самое точное количественное определение, которое
практически мы можем дать добавочным издержкам, состоит в том, чтобы считать
такими издержками вычет из валового дохода, который делает типичный
предприниматель при оценке своего чистого дохода, когда он имеет в виду
объявить дивиденд (если речь идет об акционерном обществе) или определить
размеры своего текущего потребления (если речь идет об индивидуальном
предпринимателе). Поскольку такое определение отнюдь не исключает
непредвиденных потерь или доходов, проводимых по счету капитала, в
сомнительных случаях лучше относить потери именно на счет капитала и
причислять к добавочным издержкам только такие затраты, которые безусловно
относятся к этой категории. Дело в том, что при "чрезмерном" увеличении
затрат, списываемых по счетам капитала, нетрудно прибегнуть к
соответствующей корректировке, предположив, что такие списания оказывают
большее влияние на уровень текущего потребления, чем следовало бы считать
при другом методе учета.
Можно заметить, что наше определение чистого дохода очень близко подходит
к определению дохода, данному Маршаллом, когда он решил следовать методам
исчисления дохода, которые используют налоговые инспекторы, и - если
характеризовать определение Маршалла, в самых общих чертах - относить в
разряд дохода все то, что при установлении величины подоходного налога
обычно считают базой обложения. Ведь основания классификации, принятой
инспекторами по подоходному налогу, можно считать результатом самых
тщательных и широких исследований, какие проводились вплоть до настоящего
момента для выяснения того, что на практике принято считать чистым доходом.
Это определение соответствует также последнему определению национального
дохода, предложенному проф. Пигу (35) (если рассматривать выраженную в
деньгах ценность чистого продукта).
И все же надо признать, что понятие чистого дохода, основанное на
несколько расплывчатом критерии, который те или иные ведомства могут
по-разному толковать, оказывается недостаточно четким. Например, проф. Хайек
высказал мнение, что индивидуальный владелец капитальных благ может
стремиться к поддержанию дохода, который он извлекает из своего владения
этими благами, на постоянном уровне. Поэтому такой владелец, по мнению проф.
Хайека, не станет свободно расходовать свой доход на потребление до тех пор,
пока не отложит сумму, достаточную для компенсации любого снижения дохода,
приносимого инвестициями, независимо от причин, вызывающих такое снижение
(36) . Я сомневаюсь в том, чтобы такой индивидуум существовал, но, очевидно,
против подобного допущения нельзя выдвинуть теоретических возражений: оно
содержит один из вариантов возможной психологической интерпретации критерия
чистого дохода. Однако, когда проф. Хайек вслед за этим заключает, что
понятия сбережения и инвестирования страдают той же неопределенностью, он
может быть прав только в том случае, когда под этими терминами
подразумеваются чистые сбережения и чистые инвестиции. Понятия сбережения и
инвестирования, относящиеся к теории занятости, свободны от этого недостатка
и, как мы уже показали выше, поддаются объективному определению.
Таким образом, ошибочно все сводить к роли чистого дохода, который имеет
отношение только к решениям относительно размеров потребления; кроме того,
воздействие чистого дохода довольно трудно отделить от влияния на масштабы
потребления, оказываемого другими факторами. Нельзя упускать из виду, как
это часто делается, понятие дохода в собственном смысле слова, поскольку
именно такое понятие имеет прямое отношение к решениям, затрагивающим
размеры текущего производства; при этом понятие дохода продолжает оставаться
совершенно недвусмысленным.
Приведенные определения дохода и чистого дохода намеренно максимально
приближены к общепринятому словоупотреблению. Необходимо поэтому сразу же
напомнить читателю, что в моем "Трактате о деньгах" я особым образом
определял понятие дохода. Своеобразие моего прежнего определения было
связано с трактовкой той части совокупного дохода, которая поступает
предпринимателям, поскольку я рассматривал не вырученную от их текущих
операций фактическую прибыль (будь то валовую или чистую) и не прибыль,
на которую предприниматели рассчитывают, решая приступить к текущим
операциям. Речь шла о доходе, который можно было бы в известном смысле
назвать нормальной или равновесной прибылью (такое определение, как я теперь
полагаю, было недостаточно четким, поскольку оно не учитывало полностью
возможность изменения размеров производства). Если исходить из моего
прежнего определения, то в результате оказывается, что сбережение превышает
инвестирование на величину, равную разности между нормальной прибылью и
фактической прибылью. Боюсь, что такое употребление терминов породило
значительную путаницу, особенно в случае, когда речь шла о связях между
сбережением и другими процессами. Дело в том, что указанные заключения (и, в
частности, выводы относительно превышения сбережений над, инвестициями)
могли бы считаться справедливыми лишь при условии, что соответствующие
понятия используются в том же особом смысле, в каком их употреблял я. Между
тем к упомянутым терминам часто прибегали при более широком обсуждении
вопроса, что предполагало их прежнюю, обычную трактовку. По этой причине, а
также и потому, что старые термины больше не нужны мне для точного выражения
мыслей, я решил отбросить эти понятия, весьма сожалея о путанице, которую
они породили.
II. Сбережение и инвестирование
Сталкиваясь с терминологическим столпотворением, приятно найти хотя бы
одну твердую точку опоры. Нисколько я могу судить, все согласятся с тем, что
сбережение представляет собой превышение дохода над потребительскими
расходами. Таким образом, всякие сомнения по поводу содержания,
вкладываемого в понятие термина сбережение, должны относиться либо к
определению дохода, либо к определению потребления.
Доход мы определили выше. Расход на потребление в течение известного
периода должен означать ценность товаров, проданных потребителям в течение
этого периода. Правда, здесь мы вновь сталкиваемся со следующим вопросом:
что подразумевать под покупателем-потребителем? Любое сколько-нибудь
обоснованное определение границы между покупателями-потребителями и
покупателями-инвесторами сможет достаточно хорошо послужить нам при условии,
что оно будет последовательно использоваться. Вопрос о том, правильно ли,
например, рассматривать покупку автомобиля как потребительскую, а покупку
дома как инвестиционную, уже неоднократно обсуждался и мне нечего здесь
добавить. По всей видимости, такой критерий должен соответствовать тому, как
мы проводим границу между потребителем и предпринимателем. Этот вопрос мы
уже молчаливо предполагали разрешенным, когда определили А1 как ценность
товаров и услуг, которые один предприниматель покупает у другого. Отсюда
вытекает, что расход на потребление может быть достаточно четко определен
как
((A-A1), (A , представляет собой все продажи в течение известного периода
и (A1 все продажи одних предпринимателей другим. В дальнейшем обычно будет
удобней опускать знак ( и обозначать через А всю совокупность различного
рода продаж, через А1 - совокупность продаж одних предпринимателей другим и
через U - совокупные издержки использования у предпринимателей.
Поскольку мы определили теперь и доход, и потребление, отсюда,
естественно, следует и определение сбережения как превышения дохода над
потреблением. Если принять во внимание, что доход равен А-U, а потребление
составляет А - А1, нетрудно видеть, что сбережение равно А1 - U Подобно
этому можно определить чистое сбережение как превышение чистого дохода над
потреблением; оно равно А1-U-V
Из нашего определения дохода сразу же следует и определение текущих
инвестиций. Мы должны подразумевать под ними текущий прирост ценности
капитального имущества в результате производственной деятельности данного
периода. Ясно, что текущие инвестиции равны тому, что мы выше определили как
сбережение. Ведь это и есть та часть дохода за данный период, которая не
была использована для потребления. Выше мы видели, что в результате
производственной деятельности за какой-либо период предприниматели реализуют
готовую продукцию, имеющую ценность А; к концу периода, на протяжении
которого предприниматели произвели и продали продукцию на сумму А и закупили
у других предпринимателей товары и услуги на сумму А1, их капитальное
имущество оказывается частично потребленным и его ценность уменьшается на
величину U (или, наоборот, вследствие улучшения этого имущества его ценность
увеличилась на величину - U, когда U имеет отрицательное значение). В
течение того же самого периода времени готовая продукция на сумму А - А1
пошла на потребление. Излишек А - U над А-А1, а именно величина А1 - U,
представляет собой ценность дополнительного капитального имущества,
появившегося в результате производственной деятельности данного периода;
следовательно, указанная величина характеризует размеры инвестиций на
протяжении рассматриваемого периода. Аналогичным образом определяются чистые
инвестиции за данный период. Для этого из величины А1-U-V, представляющей
собой чистый прирост капитального имущества, вычитается сумма того
нормального уменьшения ценности капитала, которое имеет место помимо
списаний вследствие его использования и помимо непредвиденных изменений в
ценности оборудования, проводимых по счету капитала.
Хотя общая сумма сбережений представляет собой совокупный результат
действия множества отдельных потребителей, а величина инвестиций -
совокупный результат действия индивидуальных предпринимателей, эти две
величины должны быть равны между собой, поскольку каждая из них равна
превышению дохода над потреблением. Больше того, приведенное заключение
никоим образом не зависит от каких-либо тонкостей или деталей данного выше
определения дохода. Коль скоро мы договорились о том, что доход равен
ценности текущей продукции, которая не используется для потребления, а
сбережения равны превышению дохода над потреблением - причем все эти термины
употребляются в том значении, которое соответствует здравому смыслу, а также
традиционному употреблению их значительным большинством экономистов,-
равенство сбережений и инвестиций вытекает отсюда само собой. Короче говоря:
доход=ценность продукции=потребление+инвестиции,
сбережения=доход-потребление,
отсюда сбережения=инвестициям
Следовательно, любой набор определений, удовлетворяющий указанным выше
условиям, ведет к тем же самым заключениям. Только отвергнув одно из этих
соотношений, можно оспаривать сделанный вывод.
Равенство между величиной сбережений и размерами инвестиций вытекает из
двустороннего характера сделок между производителем, с одной стороны, и
потребителем или покупателем капитального имущества - с другой. Доход
представляет собой превышение выручки, которую предприниматель получает за
продаваемую им продукцию, над издержками использования; но ведь вся эта
продукция, очевидно, должна быть продана либо потребителям, либо другим
производителям, а текущие инвестиции каждого предпринимателя равны разности
между ценностью оборудования, которое он купил у других предпринимателей, и
его собственными издержками использования. Отсюда следует, что совокупное
превышение дохода над потреблением, которое мы называем сбережениями, не
может отличаться от увеличения ценности капитального имущества, которое мы
называем инвестициями. Подобным образом обстоит дело и с соотношением между
чистыми сбережениями и чистыми инвестициями. Ведь сбережения - это, по
существу, просто остаток дохода после того, как осуществлены расходы на
потребление. Решение потреблять и решение инвестировать совместно определяют
величину дохода. Если мы исходим из того, что решение об инвестировании
удалось претворить в жизнь, это предполагает либо сокращение потребления,
либо расширение дохода. Таким образом, сам процесс инвестирования как
таковой всегда означает, что остаток, или разность, который мы называем
сбережением, также обнаруживает увеличение на соответствующую сумму.
Можно, конечно, представить участников экономического процесса настолько
tete montee* в их решении сберечь и соответственно инвестировать именно
такую сумму, что это помешает установлению равновесных цен, при которых
могут состояться сделки. В этом случае наши определения оказались бы
неприменимыми, так как продукция не имела бы определенной рыночной ценности
и цены безостановочно меняли бы свою величину в интервале от нуля до
бесконечности. Опыт свидетельствует, однако, о том, что с подобной ситуацией
фактически не приходится сталкиваться и что обычно обнаруживающиеся
психологические реакции участников экономического процесса позволяют достичь
точки равновесия, в которой готовность покупать оказывается в соответствии с
готовностью продавать. Рыночная ценность продукции является в одно и то же
время необходимым условием для определения величины денежного дохода и
достаточным условием для того, чтобы общая сумма, которую лица,
откладывающие сбережения, решили накопить, была равна общей сумме, которую
инвесторы намерены использовать в качестве капиталовложений.
Наши представления обо всем этом станут более четкими, если в своих
рассуждениях мы будем исходить из решений о размерах потребления (или о
воздержании от потребления), а не из намерений относительно размеров
сбережений. Решение вопроса о том, потреблять или не потреблять,
действительно зависит от индивидуума; так же обстоит дело и с решением
вопроса, инвестировать или нет. А размеры совокупного дохода и совокупного
сбережения представляют собой результат действий многих индивидуумов,
которые свободно решают, потреблять или нет и соответственно_ инвестировать
или нет. Однако ни одна из этих величин не может принимать каких-то особых
значений, которые определялись бы некими самостоятельными решениями, не
связанными с решениями, касающимися размеров потребления и инвестиций. В
соответствии с этим в ходе последующего изложения мы будем употреблять
понятие склонность к потреблению вместо понятия склонность к сбережению.
Приложение к главе 6
Об издержках использования
Издержки использования, по моему мнению, имеют очень важное значение для
классической теории стоимости, что часто упускается из виду. О них можно
сказать больше, чем это необходимо или уместно в данной работе. В данном
приложении в порядке отступления мы все же несколько подробнее рассмотрим
этот вопpoc.
Издержки использования предпринимателя в соответствие с приведенным выше
определением равны А1 +(G'- В') - G, где А1- сумма покупок данного
предпринимателя у других предпринимателей, G - фактическая ценность его
капитального оборудования к концу периода, G' - ценность, которую это
оборудование могло бы иметь в конце периода, если бы предприниматель
воздержался от использования своего капитального оборудования и затратил бы
оптимальную сумму В' на его техническое обслуживание и улучшение. Тогда
G-(G'- В'), т. е. увеличение ценности принадлежащего предпринимателю
капитального оборудования по сравнению с той чистой ценностью указанного
имущества, которую он "унаследовал" от предыдущего периода, представляет
собой текущие инвестиции предпринимателя в его капитальное оборудование.
Будем обозначать такие инвестиции символом I Таким образом, U - издержки
использования, связанные с продажей продукции А, равны А1 - I, где А1
характеризует сумму закупок у других предпринимателей, а I - текущие
инвестиции данного предпринимателя в свое собственное капитальное
оборудование. Стоит лишь немного вдуматься в смысл приводимых определений и
станет понятно, что все это диктуется простым здравым смыслом. Некоторой
части платежей данного предпринимателя другим предпринимателям противостоит
сумма его текущих инвестиций в его собственное капитальное оборудование, а
остаток представляет собой дополнительную сумму (кроме всех выплат
владельцам факторов производства), которой ему пришлось пожертвовать для
того, чтобы произвести всю проданную продукцию. Обратившись к другим
способам описания рассмотренных выше соотношений, читатель сможет убедиться
в преимуществах приведенного метода определения дохода и издержек: таким
образом удается обойти ряд неразрешимых (да и ненужных) проблем
бухгалтерского учета. На мой взгляд, не существует других способов четко
выделить текущую выручку от продажи продукции. Допустим, что какая-либо
отрасль сама полностью производит все то, что потребляет (или, другими
словами, предпринимателю не приходится
ничего покупать на стороне); тогда А1 = 0. В этом случае издержки
использования будут представлять собой просто эквивалент текущих
дезинвестиций, связанных с использованием капитального оборудования. Но и в
этом случае приведенная выше система определений обладает следующим
преимуществом: ни на одной ступени анализа мне не приходится сталкиваться с
проблемой распределения факториальных издержек между проданными товарами и
остающимся к концу периода оборудованием. Следовательно, независимо от того,
в какой мере производство в рамках данной фирмы носит комбинированный
характер, мы можем полагать, что уровень занятости обеспечиваемый этой
фирмой, определяется единым общим решением; такой подход вполне
соответствует действительно существующей тесной взаимосвязи между выпуском
продукции, продаваемой на протяжении текущего периода, и всем ходом
производства.
Кроме того, понятие издержек использования позволяет нам более четко, чем
обычно принято, определить в краткосрочном плане цену предложения единицы
продукции, которую фирма предназначает для продажи. Ведь на протяжении
коротких промежутков времени цена предложения оказывается равной сумме
предельных факториальных издержек и предельных издержек использования.
В современной теории стоимости считается общепринятым, что на протяжении
коротких промежутков времени цена предложения равна лишь предельным
факториальным издержкам. Не приходится и говорить, однако, что такое
суждение может оказаться правильным лишь в тех случаях, когда предельные
издержки использования равны нулю или когда имеется в виду специфическое
определение цены предложения,- определение, не включающее предельные
издержки использования, подобно тому как выше (с. 19-20) при определении
"выручки" и "совокупной цены предложения" мы просто не учитывали совокупные
издержки использования. Таким образом, при рассмотрении совокупной продукции
как единого целого иногда удобно исключить из рассмотрения издержки
использования. Однако наш анализ просто лишится всякой связи с
действительностью, если мы попытаемся применить подобный метод (как это
обычно делается, хотя и специально не оговаривается) к продукции отдельной
отрасли или индивидуальной фирмы, поскольку тем самым понятие "цена
предложения" товара совершенно отрывается от любого употребления термина
"цена" в повседневной жизни. Подобное словоупотребление может лишь породить
путаницу.
По-видимому, просто предполагалось, что, когда речь заходит о "цене
предложения" единицы продукции, которую та или иная индивидуальная фирма
предназначает для продажи, не требуется никаких разъяснений: это понятие
настолько очевидно, что не понадобится специально его анализировать. В
действительности, однако, и при изучении покупок данного предпринимателя у
других фирм, и при рассмотрении процессов потребления капитального
оборудования, связанных с выпуском предельного продукта, неизбежно возникает
целый ряд сложных вопросов, от решения которых зависит определение дохода. В
самом деле, будем полагать, что из выручки от продажи дополнительной единицы
продукции уже исключены предельные затраты на покупки товаров и услуг у
других фирм - покупки, которые связаны с выпуском этой дополнительной
единицы продукции. Даже в этом случае мы не можем определить цену
предложения рассматриваемой фирмы до тех пор, пока не примем во внимание
предельные дезинвестиции, обусловленные использованием принадлежащего фирме
капитального оборудования для выпуска дополнительной единицы продукции. И
если бы даже рассматриваемая фирма обеспечивала себя всем необходимым, то и
тогда было бы неправильным полагать предельные издержки использования
равными нулю; иначе говоря, нельзя было бы полностью игнорировать
существование предельных дезинвестиций, связанных с тем, что капитальное
оборудование фирмы используется для производства предельного продукта.
Вместе с тем, вводя в рассмотрение такие понятия, как "издержки
использования" и "добавочные издержки", мы можем более четко выявить
соотношение между долгосрочной ценой предложения и краткосрочной ценой
предложения. Издержки производства, исчисляемые на протяжении длительного
периода, разумеется, должны включать не только предполагаемые первичные
издержки производства, пересчитанные в соответствии со средним сроком службы
оборудования, но также и сумму денег, необходимую для того, чтобы возместить
основные виды добавочных издержек. Иными словами, долгосрочные издержки
производства равны предполагаемой сумме первичных издержек производства и
добавочных издержек. Далее, для того, чтобы фирма могла получать нормальную
прибыль, уровень долгосрочной цены предложения должен превышать исчисляемые
таким образом долгосрочные издержки на сумму, определяемую текущей нормой
процента по ссудам, которые выдаются примерно на те же сроки и
характеризуются аналогичной степенью риска; такой доход исчисляется в
процентном отношении к ценности капитального оборудования. - Или, если мы
предпочитаем рассматривать стандартную "чистую" норму процента, нам придется
включить в состав долгосрочных издержек еще один, третий, компонент -
денежную сумму, необходимую для того, чтобы компенсировать возможные
непредвиденные отклонения действительной выручки от ожидаемого валового
дохода; такие затраты мы могли бы назвать издержками риска. Таким образом,
долгосрочная цена предложения оказывается равной сумме первичных издержек
производства, добавочных издержек, издержек риска и расходов на оплату
процентов; и при анализе долгосрочной цены предложения можно прибегнуть к
разложению ее на указанные компоненты. С другой стороны, краткосрочная цена
предложения равна предельным первичным издержкам производства. В связи с
этим, покупая оборудование или изготавливая его на своих предприятиях,
предприниматель должен рассчитывать на то, что он сможет покрыть свои
добавочные издержки, издержки риска и расходы на оплату процентов за счет
разности между предельными и средними первичными издержками производства. Из
сказанного следует, что в ситуации долгосрочного равновесия излишек
предельных первичных издержек производства над средней величиной тех же
издержек равен сумме добавочных издержек, издержек риска и расходов на
оплату процента (37) .
Объем продукции, при котором предельные первичные издержки производства в
точности равны сумме средних первичных издержек производства и добавочных
издержек, в нашем анализе играет особую роль: это, так сказать, переломный
пункт с точки зрения итогов, отражаемых по балансам хозяйственной
деятельности фирмы. Указанный уровень характеризуется чистой прибылью,
равной нулю; при дальнейшем сокращении объема производства предприниматель
терпит чистый убыток.
Добавочные издержки, которые приходится предусматривать помимо первичных
издержек производства, в большой мере зависят от вида используемого
оборудования. Выделим в связи с этим два крайних случая: 1. Некоторая часть
расходов по содержанию оборудования всегда
должна осуществляться pari passu* с их использованием (например, в случае
смазки машин). Такие расходы (помимо закупок на -стороне) включаются в
состав факториальных издержек. Если по техническим условиям вся сумма
текущих амортизационных отчислений должна списываться таким образом, тогда
размеры издержек использования (отвлекаясь от закупок на стороне) должны
быть равны по величине и противоположны по знаку сумме добавочных издержек.
А в условиях долгосрочного равновесия предельные факториальные издержки
должны превышать среднюю величину на сумму издержек риска и расходов на
оплату процентов.
2. Некоторая часть уменьшения ценности оборудования имеет место только
тогда, когда это оборудование используется. Соответствующие расходы
включаются в издержки использования, если только они не покрываются (как в
вышеуказанном случае) pari passu в процессе использования оборудования. Если
бы потери в ценности оборудования могли происходить только таким путем, то
добавочные издержки были бы равны нулю.
Стоит отметить, что предприниматель не станет использовать в первую
очередь самые устаревшие и наименее эффективные виды оборудования просто
потому, что издержки использования окажутся при этом невелики. Дело в том,
что более существенное влияние, чем низкие издержки использования, может
оказывать сравнительно меньшая эффективность этих видов оборудования, иными
словами, высокий уровень факториальных издержек. Предприниматель
предпочитает использовать ту часть своего оборудования, для которой издержки
использования плюс факториальные издержки, рассчитанные на единицу
продукции, оказываются наименьшими (38) . Отсюда следует, что каждому
данному объему продукции соответствуют те или иные издержки использования
(39) . Однако не существует однозначного соответствия между такими
совокупными издержками использования и предельными издержками использования,
если под последними мы понимаем приращение издержек использования, вызванное
увеличением объема производства.
II
Издержки использования представляют собой одно из звеньев, связывающих
настоящее с будущим. Решая вопрос о размерах производства, предприниматель
должен делать выбор между использованием его оборудования в настоящее время
и хранением этого оборудования (с тем чтобы использовать его в будущем).
Именно предполагаемая величина будущих выгод, которыми мы жертвуем, применяя
оборудование в текущем производстве, определяет издержки использования, а
предельная величина этих жертв вместе с предельными факториальными
издержками и ожидаемой предельной выручкой определяет размеры производства
данной фирмы. Как же тогда предприниматели исчисляют издержки использования,
относящиеся к отдельному производственному циклу?
Мы определили издержки использования как уменьшение ценности
оборудования, вызванное использованием этого оборудования, по сравнению с
той ценностью, которой оно бы располагало, если бы не участвовало в
производственном процессе; при этом принимались во внимание затраты по
содержанию и улучшению капитального имущества, которые представлялись
экономически целесообразными, а также расходы на закупку товаров и услуг
других предпринимателей. Из сказанного вытекает, что для определения
издержек использования следует рассчитать дисконтированную величину в
будущем дополнительного ожидаемого дохода, который мог бы быть получен
позднее, если бы оборудование не было использовано в настоящее время.
Указанная сумма должна быть по меньшей мере равна дисконтированной на
сегодняшний день ожидаемой экономии, связанной с тем, что отказ от текущего
использования капитального имущества позволяет "отодвинуть" сроки замены
старого оборудования новым; однако она может и превышать размеры такой
экономии (40) .
Допустим, что не существует излишка или чрезмерного запаса капитального
имущества и ежегодно выпускаются аналогичные новые единицы оборудования в
дополнение к существующим мощностям (или для замены старого оборудования);
ясно, что в таком случае можно исчислять предельные издержки использования
исходя из того, насколько сокращаются в случае использования оборудования
сроки его службы или его эффективность, и из величины текущих издержек,
требующихся для замены старого оборудования новым. Однако в ситуации, в
которой имеет место излишнее оборудование, уровень издержек использования
зависит также от процента и от текущих (т. е. пересчитанных на данный
момент) добавочных издержек за период, на протяжении которого, как можно
предположить, излишняя масса оборудования "рассосется" в результате замены
выбывающих из строя орудий производства и других процессов. В результате
этого расходы на оплату процентов и текущие добавочные издержки косвенным
образом входят в исчисление издержек использования.
Наиболее простую и понятную форму исчисление издержек принимает тогда,
когда факториальные издержки равны нулю, например в случае наличия
чрезмерного запаса сырья, скажем, меди; принципы таких расчетов я описал в
своей книге "Трактат о деньгах" (т. II, гл. 29). Рассмотрим предполагаемую
стоимость меди на различные наиболее поздние даты - ряд величин, которые
определяются темпами "рассасывания" излишнего запаса и постепенным
приближением стоимости меди к ожидаемым нормальным издержкам производства.
Текущая стоимость или издержки использования тонны избыточной меди будут
равны наибольшей величине, которую можно получить, вычитая из ожидаемой
ценности тонны меди на какую-либо в будущем дату расходы на оплату процентов
и текущие добавочные издержки на тонну меди на протяжении периода между
сегодняшним днем и рассматриваемой будущей датой.
Аналогичным образом определяются издержки использования коммерческого
судна, завода или машины, когда имеет место излишек этих видов капитального
имущества; в этом случае издержки использования равны ожидаемой величине
дисконтированной восстановительной стоимости, причем в расчет входит период
от сегодняшнего дня и до того времени, когда излишек данного вида
капитального оборудования, вероятно "рассосется", а норма дисконта
определяется затратами на выплату процентов и текущими добавочными
издержками.
До сих пор мы исходили из предположения, согласно которому выбывающие
единицы оборудования в соответствующее время замещаются совершенно
идентичными новыми единицами. Если же новое оборудование будет отличаться от
того, которое должно быть списано, в таком случае издержки использования
старых единиц будут составлять известную долю издержек использования новых
(т. е. того оборудования, которое будет изготовлено взамен демонтируемого),
причем эта доля определяется сравнительной эффективностью обоих видов
оборудования.
III
Читатель может заметить, что в тех случаях, когда оборудование не
является устарелым, а просто на протяжении некоторого времени оказывается в
избытке, разность между фактическими издержками использования этого
капитального оборудования и его нормальной ценностью (иными словами, его
ценностью в условиях, когда не существует излишнего имущества) зависит от
ожидаемой продолжительности периода, на протяжении которого обнаружившийся
избыток оборудования полностью "рассосется". Если при этом отдельные единицы
оборудования имеют различный возраст и не наблюдается явного преобладания
единиц с каким-либо одинаковым сроком службы, так что элементы капитального
оборудования выбывают из строя более или менее равномерно, тогда предельные
издержки использования не обнаружат тенденции к сильному падению, разве
только избыток оборудования окажется уж очень большим. В случае общего
кризиса уровень предельных издержек использования будет зависеть от того,
сколько времени, по мнению предпринимателей, продлится этот кризис. Поэтому
повышение цены предложения после того, как конъюнктура начинает улучшаться,
может частично объясняться резким увеличением предельных издержек
использования вследствие их переоценки в соответствии с новыми
предположениями.
Иногда утверждают вопреки мнению, высказываемому представителями деловых
кругов, что планы организованного демонтажа излишних предприятий не могут
дать желаемого повышения цен, если они не будут применяться ко всем без
исключения излишним заводам. Но концепция издержек использования позволяет
показать, что демонтаж, скажем, половины излишних заводов может привести к
немедленному повышению цен. Ведь такая политика с приближением момента
полной утилизации позволит повысить предельные издержки использования и
вследствие этого увеличивает текущую цену предложения. Таким образом,
деловые круги, по всей видимости, интуитивно используют понятие издержек
использования, хотя они и не формулируют таких рассуждений в четком виде.
При высоком уровне добавочных издержек излишки оборудования обусловливают
снижение издержек использования. Более того, когда имеются такие излишки,
предельные факториальные издержки и предельные издержки использования едва
ли будут значительно превышать средний уровень этих издержек. При наличии
обоих этих условий существование излишнего оборудования, вероятно, приведет
к тому, что хозяйственные операции предпринимателей будут приносить чистые
убытки, причем такие убытки, по всей вероятности, будут велики. И конечно,
переход от застоя к получению нормальной прибыли не произойдет неожиданно, а
в тот момент, когда излишки оборудования полностью "рассосутся" По мере того
как излишки становятся меньше, издержки использования будут постепенно
увеличиваться; превышение предельных факториальных издержек и предельных
издержек использования над средним уровнем этих издержек также может
постепенно возрасти.
IV
В "Принципах экономики" (41) Маршалла часть издержек использования
включена в состав первичных издержек производства под названием
"дополнительного износа оборудования и сооружений". Но Маршалл не приводит
никаких соображений о том, как исчислить издержки, проводимые по этой
статье, и каково их значение. Проф. Пигу в своей "Теории безработицы" (с.
42) прямо формулирует предположение, согласно которому предельными
дезинвестициями в оборудование, связанными с выпуском предельного продукта,
можно, вообще говоря, пренебречь: "Различия в размерах износа оборудования и
в затратах на оплату труда непроизводственных работников, вытекающие из
неодинакового объема производства, не принимаются во внимание, так как,
вообще говоря, они имеют второстепенное значение" (42) . Соображение о том,
что дезинвестиции в оборудование, связанное с выпуском предельного продукта,
равны нулю, на самом деле чрезвычайно широко распространено в новейших
экономических теориях. Однако эта проблема предстает перед нами каждый раз,
когда приходится точно формулировать, что же мы подразумеваем под ценой
предложения индивидуальной фирмы.
Выше уже указывались причины, по которым расходование средств на
сохранение бездействующего предприятия во многих случаях действительно может
привести к снижению предельных издержек использования (особенно во время
кризиса, скорого окончания которого не предвидится). Тем не менее очень
низкие издержки использования, связанные с выпуском предельного продукта,
характерны вовсе не для короткого отрезка времени как такового, а лишь для
особых ситуаций и типов оборудования - для тех случаев, когда издержки
содержания бездействующих предприятий оказываются очень высокими, и для тех
случаев нарушения равновесия, когда обнаруживается очень быстрый моральный
износ оборудования или громадный его излишек; эти тенденции обнаруживаются
особенно отчетливо, если существование большего количества избыточного
оборудования сочетается с высоким удельным весом сравнительно новых заводов.
В применении к сырью необходимость учета издержек использования очевидна;
если тонна меди использована сегодня, ее нельзя использовать завтра, и
ценность, которую медь имела бы для целей завтрашнего дня, явно следует
учесть, ведь она образует часть предельных издержек. Однако при этом в
литературе упускается из виду следующий факт: медь - это просто наиболее
яркий пример; нечто подобное происходит всякий раз, когда те или иные
элементы капитального имущества используются для производства. Было бы
совершенно нереалистичным полагать, что сырье, при рассмотрении которого нам
всегда приходится учитывать дезинвестиции, связанные с его использованием,
настолько уж отличается от основного капитала, что в последнем случае можно
просто пренебречь соответствующими дезинвестициями. Несоответствие между
таким допущением и реальными фактами становится особенно очевидным в
нормальных условиях, когда непременно происходит обновление устаревших
элементов оборудования, и использование орудий производства приближает
момент, когда становится необходимой их замена.
Теоретические понятия издержек использования и добавочных издержек
обладают следующими преимуществами: они не только применимы к основному
капиталу, но полностью сохраняют силу при анализе оборотного и ликвидного
капиталов. Существенная разница между сырьем и основным капиталом состоит не
в том, что при анализе первого следует употреблять понятия издержек
использования и добавочных издержек, а при анализе второго эти понятия
оказываются неприменимыми; в действительности различие между ними
заключается в том, что доход на ликвидные формы капитала носит
единовременный характер, тогда как доход на основной капитал, который
состоит -из предметов длительного пользования и лишь постепенно
изнашивается, включает издержки использования, начисленные в течение
нескольких следующих друг за другом периодов, и прибыли, полученные на
протяжении этих периодов.
ГЛАВА 7
Содержание
категорий сбережения и инвестирования: дальнейший анализ
I
В предшествующей главе сбережения и инвестиции были определены так, что
по своей величине они должны были совпадать, поскольку с точки зрения всего
общества они представляют собой просто различные стороны одного и того же
явления. Некоторые современные авторы дают, однако, такие специфические
определения этих терминов, при которых сбережения и инвестиции не
обязательно оказываются равными между собой (это относится также и к моей
работе "Трактат о деньгах"). В то же время другие авторы, не предпослав
своим рассуждениям каких-либо определений, просто исходят из предположения,
что сбережения и инвестиции могут не совпадать между собой. Поэтому для
того, чтобы установить отношение между тем, что было сказано выше, и другими
суждениями об этих терминах, полезно будет рассмотреть некоторые из наиболее
часто встречающихся вариантов использования указанных терминов.
Насколько я знаю, никто не спорит против понимания сбережения как
превышения дохода над тем, что затрачено на потребление. Понимать под этим
термином что-нибудь другое, конечно, не имело бы смысла: это просто вело бы
к путанице. Нет также большого расхождения во взглядах насчет того, что
понимать под расходом на потребление. Таким образом, различия возникают либо
в определении инвестиций, либо в определении дохода.
II
Начнем с инвестиций. При обычном словоупотреблении под этим понимают
покупку одним лицом или корпорацией какого-либо имущества, старого или
нового. Иногда этот термин ограничивают покупкой ценных бумаг на фондовой
бирже. Но можно также говорить об инвестициях при покупке, например, дома
или машины, а также при накоплении запасов готовой продукции или
незавершенного производства. Вообще говоря, новые инвестиции в отличие от
реинвестиций означают покупку капитального имущества всякого рода за счет
дохода. Если мы считаем продажу этого имущества отрицательными инвестициями,
иначе говоря, дезинвестициями, то мое определение вполне согласуется с
обычным словоупотреблением, поскольку операции с объектами прежних
инвестиций (иначе говоря, перепродажа этого имущества) взаимно "погашаются".
Мы должны, понятно, сделать поправку на заключение займов и погашение долгов
(включая изменения в объеме кредита или размерах денежного обращения). Но,
поскольку для общества в целом увеличение или уменьшение общей суммы
денежных обязательств, принадлежащих кредиторам, всегда точно соответствует
изменению совокупной задолженности заемщиков, эти величины также взаимно
погашаются, когда мы рассматриваем общие размеры инвестиций. Таким образом,
если предположить, что доход в обычном смысле слова соответствует тому, что
в этой книге названо чистым доходом, то совокупные инвестиции в
общеупотребительном смысле слова совпадают с моим определением чистых
инвестиций, т. е. увеличения чистой ценности всех видов капитального
имущества - увеличения, исключающего те изменения в ценности СТарого
капитального имущества, которые уже были приняты во внимание при исчислении
чистого дохода.
Поэтому инвестиции, определенные таким образом, включают всякий прирост
ценности капитального имущества независимо от того, состоит ли последнее из
основного, оборотного или ликвидного капитала. Другие определения инвестиций
(если отвлечься от вопроса о различиях между инвестициями и чистыми
инвестициями) отличаются главным образом тем, что не включают какую-либо
(или какие-либо) из перечисленных категорий капитала.
Например, Хоутри, который придает особое значение изменениям в размерах
ликвидного капитала, т. е. непреднамеренным увеличениям (или уменьшениям)
запаса непроданных товаров, предложил в качестве возможного варианта
определение инвестиций, которое не включает изменения этого рода. В таком
случае излишек сбережений над инвестициями соответствовал бы
непреднамеренному увеличению запаса непроданных товаров, т. е. увеличению
ликвидного капитала. Однако Хоутри не убедил меня в том, что следует
подчеркивать значение именно этого фактора. При такой постановке вопроса,
как у него, ударение делается на изменениях, которые невозможно было заранее
предвидеть, в отличие от тех, которые - правильно или нет - рассчитываются
заранее. Хоутри считает, что ежедневные решения предпринимателей об
изменении размеров их продукции по сравнению с предшествующим днем зависят
от движения запасов непроданных товаров. Конечно, когда речь идет о
производстве потребительских товаров, указанный фактор играет важную роль в
решениях предпринимателей. Но я не вижу основания исключать влияние и других
факторов на их решения; поэтому я предпочитаю подчеркивать общее изменение
эффективного спроса, а не только ту часть изменений, которая отражается в
увеличении или уменьшении не проданных за предшествующий период запасов. Что
же касается основного капитала, то увеличение или уменьшение неиспользуемых
производственных мощностей оказывает на решения о размерах производства
такое же влияние, как увеличение или уменьшение нераспроданных запасов, и я
не вижу, как при помощи метода, предлагаемого Хоутри, можно учесть
воздействия этого по меньшей мере столь же важного фактора.
Термины "формирование капитала" и "потребление капитала", которые
употреблялись представителями австрийской школы экономистов, по всей
вероятности, не совпадают ни с понятиями "инвестиции" и "дезинвестиции", ни
с понятиями "чистые инвестиции" и "чистые дезинвестиции", как они были
определены выше. В частности, о потреблении капитала говорят в тех случаях,
когда совершенно явно отсутствует уменьшение чистой ценности капитального
имущества, как оно было определено выше. Мне, однако, не удалось найти
ссылку на какой-либо источник, в котором значение этих терминов было бы
четко объяснено. Утверждение, согласно которому, например, формирование
капитала происходит там, где имеет место удлинение периода производства, не
очень способствует выяснению вопроса.
Ill
Мы подходим теперь к вопросу о расхождениях между сбережением и
инвестированием, которые вытекают из специфических определений дохода и,
следовательно, превышения дохода над потреблением. Примером может служить
использование этих терминов в моей книге "Трактат о деньгах". Как я уже
объяснил выше (на с. 49-50), определение дохода, которое я тогда давал,
существенно отличается от определения, приводимого в данной работе,
поскольку доходом предпринимателей я считал не те прибыли, которые они
фактически получали, а их "нормальные" (с определенной точки зрения)
прибыли. Поэтому, говоря о превышении сбережений над инвестициями, я
подразумевал ситуацию, возникающую при таких размерах производства, когда
прибыль, которую предпринимателям приносит принадлежащее им капитальное
оборудование, оказывается ниже нормальной. А в тех случаях, когда речь шла
об увеличившемся превышении сбережений над инвестициями, я имел в виду
положение, когда фактически реализуемая сумма прибыли настолько сокращается,
что предприниматели под влиянием этого уменьшают объем производства.
Теперь я полагаю, что уровень занятости (а следовательно, и размеры
производства и реального дохода) устанавливается предпринимателем под
влиянием стремления довести до максимума его нынешнюю и будущую прибыль
(учет издержек использования при этом определяется выбором такого варианта
использования оборудования, который мог бы обеспечить ему максимальный доход
в течение всего срока службы этого оборудования). Уровень же занятости, при
котором прибыль предпринимателя окажется максимальной. зависит от функции
совокупного спроса, определяемой в свою очередь тем, как он расценивает
перспективы выручки, складывающиеся при различных возможных соотношениях
между потреблением и инвестициями. В моем "Трактате о деньгах" понятие
изменении в размерах превышения инвестиций над сбережениями (как они там
определены) служило для описания изменений в размерах прибыли, хотя в той
книге я еще не проводил четкого различия между ожидаемой и фактической
прибылью (43) . Я доказывал, что изменения в величине превышения инвестиций
над сбережениями выступают в качестве движущей силы, определяющей переход к
новому уровню производства. Таким образом, хотя приводимая в этой книге
аргументация и является (как я теперь думаю) гораздо более точной и четкой,
по существу, она может считаться просто развитием ранее высказывавшихся
взглядов. Если изложить эту новую аргументацию на языке моего "Трактата о
деньгах", то она выглядела бы следующим образом: ожидания роста превышения
инвестиций над сбережениями при прежнем уровне занятости и производства
породят у предпринимателей заинтересованность в повышении занятости и
увеличении выпуска продукции. Смысл как моих прежних, так и теперешних
рассуждений заключается в следующем: я пытался доказать, что объем занятости
определяется оценками эффективного спроса со стороны предпринимателей, а
предполагаемое увеличение инвестиций по отношению к сбережениям, как оно
было-определено в "Трактате о деньгах", служит критерием увеличения
эффективного спроса. Но изложение этих проблем в моем "Трактате о деньгах"
было, конечно, довольно путаным и неполным по сравнению с предлагаемым здесь
дальнейшим развитием вопроса.
Д. Х. Робертсон определяет сегодняшний доход как сумму вчерашнего
потребления и инвестиций, так что сегодняшние сбережения в соответствии с
этими определениями равны вчерашним инвестициям плюс превышение вчерашнего
потребления над сегодняшним. При таком подходе выясняется, что сбережения
могут превысить инвестиции, причем размеры превышения сбережений над
инвестициями будут равны разности между вчерашним доходом (в моем понимании)
и сегодняшним доходом. Следовательно, когда Робертсон пишет о существовании
превышения сбережений над инвестициями, он имеет в виду буквально то же
самое, что и я, когда говорю, что доход падает; превышение сбережений в его
системе определений совершенно тождественно Уменьшению дохода в моем
понимании. Если текущие предположения действительно всегда определяются
достигнутыми в прошлом результатами хозяйственной деятельности, то
складывающийся на сегодняшний день эффективный спpoc был бы равен вчерашнему
доходу. В таком случае метод Робертсона можно было бы считать альтернативным
подходом (точнее было бы, вероятно, назвать его первым приближением): ведь,
по существу, он пытается сформулировать то же жизненно важное с точки зрения
причинно-следственного анализа разграничение, которое старался провести я,
подчеркивая разницу между эффективным спросом и доходом (44) .
IV
Мы переходим теперь к гораздо менее ясным идеям, ассоциирующимся с таким
понятием, как "вынужденные сбережения". Скрывается ли за этим термином
какое-нибудь определенное содержание? В моем "Трактате о деньгах" (45) я уже
рассматривал некоторые более ранние случаи употребления этого термина; там
отмечалось, в частности, что понятие "вынужденные сбережения",
использовавшееся рядом авторов, в чем-то сходно с разностью между
инвестициями и "сбережениями" (в прежнем определении последнего термина,
дававшемся в работе "Трактат о деньгах"). Теперь, однако, я уже не уверен в
том, что действительно между этими понятиями обнаруживается столь большое
сходство, как я тогда полагал. Во всяком случае, теперь я уверен в том, что
"вынужденное сбережение" и аналогичные термины, употреблявшиеся в самое
последнее время (например, проф. Хайеком и проф. Робинсоном), не находятся в
прямой связи с разностью между инвестициями и "сбережением" в том смысле,
какое я придавал этим понятиям в моем "Трактате о деньгах". И хотя
упоминавшиеся авторы не разъяснили точного значения, в котором они
употребляли этот термин, ясно, что "вынужденное сбережение" в их понимании -
явление, непосредственно проистекающее из изменений в количестве денег или
объеме банковского кредита и измеряемое указанными величинами.
Совершенно очевидно, что изменения размеров производства и уровня
занятости должны привести к изменениям велечны дохода, измеряемого в
единицах заработной платы, а изменение единицы заработной платы вызовет не
только перераспределение дохода между должниками и кредиторами, но и
изменение общей суммы денежного дохода. Ясно, наконец, что в каждом из этих
случаев станет (или по крайней мере может стать) иной и общая сумма
сбережений. Иначе говоря, поскольку переход к иной массе обращающихся денег,
оказывая влияние на норму процента, может вызвать изменения в совокупной
величине дохода и его распределении (мы покажем это позднее), такие процессы
могут косвенным образом повлечь за собой изменения в сумме сбережений. Но
такие изменения соответствуют смыслу термина "вынужденные сбережения" ничуть
не больше, чем любые другие изменения в общей сумме сбережений под влиянием
других обстоятельств. При этом мы не в состоянии провести границу между
обоими видами сбережений до тех пор, пока не установим, какую же сумму
сбережений при данных условиях следует считать нормальной или "стандартной".
Более того, масштабы увеличения или уменьшения общей суммы сбережений,
вызываемых данным изменением массы обращающихся денег, как мы увидим далее,
отнюдь не постоянны; соотношение, складывающееся между этими величинами, в
высшей степени изменчиво и зависит от многих других факторов.
Таким образом, термин "вынужденное сбережение" остается лишенным смысла
до тех пор, пока мы не выберем некоторую "стандартную" норму сбережения.
Если мы примем (и это может быть вполне целесообразно) в качестве "нормы"
размер сбережений, соответствующий устойчивому состоянию полной занятости,
то наше определение будет иметь следующий вид: "вынужденное сбережение есть
превышение действительных сбережений над тем, что сберегалось бы, если бы в
состоянии длительного равновесия существо-вала полная занятость". Такую
формулировку можно считать достаточно определенной; но все дело в том, что
определяемые таким образом избыточные вынужденные сбережения представляют
собой редкое и очень неустойчивое явление, и, напротив, вынужденный
недостаток сбережений соответствует обычному положению вещей.
В интересных "Заметках о развитии доктрины вынужденного сбережения" проф.
Хайека (46) показано, что именно в этом и состояло первоначальное значение
термина. Понятие "вынужденное сбережение", или "вынужденная бережливость",
было впервые введено Бентамом; при этом он определенно указывал, что имеет в
виду последствия увеличения массы обращающихся денег (в сравнении с
количеством товаров, продаваемых за деньги) в условиях, когда "все рабочие
руки заняты, и заняты наиболее выгодным образом" (47) . При таких
обстоятельствах, как указывал Бентам, реальный доход не может быть увеличен,
и, следовательно, добавочные инвестиция, предпринимаемые в связи с переходом
к новому состоянию, предполагают вынужденную бережливость "за счет
национального комфорта и национальной справедливости". Все авторы, писавшие
об этом в XIX в., фактически имели в виду то же самое. Но попытки
распространить это совершенно ясное понятие на ситуации, в которых не
достигнут уровень полной занятости, неизбежно наталкиваются на ряд
трудностей. Верно, конечно, что (вследствие убывающей доходности при
увеличении числа занятых рабочих и служащих, использующих данный объем
капитального оборудования) любое увеличение занятости предполагает некоторые
жертвы, выражающиеся в сокращении реального дохода тех, кто уже раньше был
занят. Однако попытку отнести эти потери за счет увеличения инвестиций,
которым может сопровождаться увеличение занятости, вряд ли стоит считать
плодотворной. Во всяком случае, мне не приходилось встречать каких-либо
высказываний современных авторов, занимавшихся проблемой "вынужденного
сбережения", в которых указанное понятие распространялось бы на условия,
когда занятость возрастает. Они, по-видимому, обычно упускают из виду, что
распространение введенного Бентамом понятия вынужденной бережливости на
ситуацию, в которой не достигнут уровень полной занятости, требует по
крайней мере специальных объяснений или оговорок.
V
Широко распространенное представление о том, будто сбережения и
инвестиции, определенные в прямом соответствии со смыслом этих слов, могут
различаться между собой по величине, объясняется, как я думаю, "оптической
иллюзией", возникающей вследствие того, что отношения между индивидуальным
вкладчиком и банком, где помещен его вклад, носят по внешней видимости
односторонний характер, тогда как на самом деле такие отношения являются
двусторонними. Предполагается, что вкладчик и его банк могут каким-то
образом сговориться между собой о проведении операции, в результате которой
сбережения в банковской системе просто исчезли бы (иначе говоря, они
оказались бы вовсе утраченными с точки зрения инвестирования), или,
напротив, что банковская система в состоянии создать такие возможности
инвестирования, которым не соответствуют никакие сбережения. Но ведь никто
не может сберечь, не приобретая при этом активов в какой-либо форме, будь то
наличные деньги, долговые обязательства или капитальные блага; никто не
может так же приобрести имущества, которым бы он раньше не владел, если
только имущество равной стоимости не окажется вновь произведенным либо же
если кто-нибудь другой не расстанется с имуществом той же ценности, которым
он располагал раньше. В первом случае сбережению соответствуют новые
инвестиции; во втором случае кто-то другой должен сократить свои сбережения
на равную сумму. Ведь в последнем случае соответствующее уменьшение
богатства должно быть вызвано такими размерами потребления, которые
превышают доход, а не списанием по счету капитала, отражающим изменение
ценности капитальных имуществ, потому что в данном случае он вовсе не
сталкивается с какими-либо потерями в ценности того имущества, которое он
раньше имел. Сумма, которую он получает, в точности соответствует текущей
ценности его имущества, и тем не менее владельцу имущества не удается
полностью сохранить указанную сумму в форме какого-либо богатства, иными
словами, отсюда следует, что его текущее потребление превысило размеры
текущего дохода. Если же с каким-либо имуществом расстаются банки, значит,
кто-то должен расстаться с частью своих наличных денег. Отсюда следует, что
совокупное сбережение индивидуума, о котором идет речь, и всех других,
вместе взятых, неизбежно должно быть равным текущим новым инвестициям.
Представления, согласно которым создание кредита банковской системой
делает возможным инвестиции, которым не соответствует "никакое подлинное
сбережение", возникают лишь в результате искусственного выделения одного из
последствий увеличения банковского кредита и игнорирования всех остальных
результатов этого процесса. Действительно, допустим, что в дополнение к уже
существующим кредитам предприниматель сможет получить от банка новую ссуду и
это позволит ему произвести дополнительные текущие инвестиции, для которых
иначе у него не хватило бы денег; в таком случае неизбежно возрастут доходы,
причем последние, как правило, увеличиваются на .сумму, большую, чем
величина добавочных инвестиций. В подобной ситуации (если отвлечься от
случая, характеризующегося полной занятостью) будет иметь место увеличение
не только денежного, но и реального дохода. В таком случае населению будет
предоставлен "свободный выбор", как распределить этот прирост дохода между
сбережением и расходами; и невозможно представить, чтобы предприниматель,
который брал взаймы деньги с намерением увеличить инвестиции, смог в
действительности расширять их более быстрым темпом, чем население
увеличивает свои сбережения (если отвлечься от ситуации, когда его
инвестиции лишь замещают инвестиции, которые были бы иначе сделаны другими
предпринимателями). Дополнительные сбережения, возникающие в результате
таких решений, носят ничуть не менее "подлинный" характер, чем любые другие
сбережения. Разумеется, никого нельзя заставить держать дополнительные
средства, соответствующие новому банковскому кредиту, в форме наличных
денег, если только он сам по своему усмотрению не предпочтет хранить именно
деньги, а не богатство в другой форме. И все же занятость, доходы и цены не
могут не измениться таким образом, чтобы в новой ситуации кто-либо не
предпочел держать дополнительную сумму денег. Неожиданное увеличение
инвестиций в той или иной сфере может, конечно, привести к возникновению
необычных пропорций в формировании совокупных сбережений и инвестиций (хотя
подобные отклонения не могли бы иметь места, если бы эти инвестиции были
предусмотрены заранее). Верно также и то, что предоставление банковского
кредита приводит в действие три тенденции: 1) расширяются размеры
производства; 2) увеличивается ценность предельного продукта, выраженная в
единицах заработной платы (этот процесс в условиях снижения доходности
всегда сопровождает увеличение выпуска продукции), и 3) повышается единица
заработной платы, выраженная в деньгах (обычный спутник увеличения
занятости). Эти тенденции, конечно, могут повлиять на распределение
реального дохода между различными группами населения. Но эти тенденции
присущи росту продукции как таковому, и они проявились бы в такой же мере и
в случае, если бы рассматривавшееся расширение производства было вызвано не
увеличением банковского кредита, а какими-либо другими факторами. Устранить
их можно только при условии, что мы исключим любые действия, способные
вызвать повышение уровня занятости. Многое из вышесказанного, однако,
предвосхищает результаты дальнейшего исследования.
Таким образом, хотя "старомодные" утверждения, согласно которым
сбережение всегда влечет за собой инвестирование, нельзя признать правильно
сформулированными и достаточно полными, тем не менее с формальной точки
зрения они все же оказываются более правильными, чем новоиспеченные
концепции, согласно которым возможны сбережения без инвестиций или
инвестиции без "подлинных" сбережений.
Ошибка вытекает из правдоподобного на первый взгляд предположения, будто
рост сбережений отдельного лица означает увеличение совокупных инвестиций на
равную сумму. Когда индивидуум сберегает, он действительно увеличивает свое
собственное богатство. Но нельзя делать отсюда вывод, что он увеличивает и
совокупное богатство, ибо возможно, что данный акт индивидуального
сбережения окажет влияние на размеры сбережений у других лиц, а
следовательно, и на размеры богатства кого-либо другого.
Сбережения каждого индивидуума определяются его "свободным решением"
воздержаться от расходования той или иной суммы независимо от того, что он
или другие захотят инвестировать, и тем не менее общая величина сбережений
оказывается равна общей сумме инвестиций; это объясняется тем, что
сбережение, подобное расходованию, есть двусторонний акт. И хотя сумма,
которую тот или иной человек сберегает, едва ли может оказать сколько-нибудь
заметное влияние на его собственный доход, но воздействие его
потребительских расходов на доходы других исключает возможность того, чтобы
все одновременно сберегали ту или иную заранее заданную сумму денег. Всякая
подобная попытка одновременного сбережения посредством сокращения
потребления так повлияла бы на доходы, что она неизбежно вызвала бы к жизни
противодействующие факторы. Столь же невозможно для общества в целом,
разумеется, и сберечь меньше суммы текущих инвестиций, поскольку всякая
попытка такого рода неизбежно привела бы к росту доходов до уровня, при
котором суммы, которые отдельные лица предпочитают сберечь, увеличились бы
на величину, как раз равную сумме инвестиций.
Все это весьма сходно с тем, как согласуется свобода каждого индивидуума
менять, когда бы он этого ни пожелал, размеры находящейся у него на руках
суммы денег с необходимостью равенства между всей суммой денег, которую
составляют индивидуальные остатки, и общей суммой наличности, созданной
банковской системой. В последнем случае равенство создается тем, что сумма
денег, которую люди предпочитают хранить у себя, определенным образом
связана с их доходами или с ценами товаров, а особенно с устанавливающимся
курсом ценных бумаг, покупка которых выступает в качестве естественной
альтернативы хранению наличных денег. Таким образом, доходы и цены указанных
товаров неизбежно будут меняться до тех пор, пока совокупная сумма денег,
которую отдельные индивидуумы предпочитают держать при установившемся новом
уровне доходов и цен, не сравняется с суммой денег, созданной банковской
системой. В этом и состоит основное положение денежной теории.
Оба эти положения попросту вытекают из того, что не может быть покупателя
без продавца или продавца без покупателя. И хотя отдельный участник
экономического процесса, у которого масштабы операций малы по отношению к
рынку в целом, может спокойно пренебречь тем обстоятельством, что спрос
всегда носит не односторонний, а двусторонний характер, тем не менее было бы
нелепо пренебрегать этим, когда речь идет о совокупном спросе. В этом
коренная разница между теорией экономического поведения совокупности людей и
теорией поведения отдельного участника экономической жизни, ибо только в
последнем случае мы можем полагать, что изменения спроса индивидуума не
влияют на его собственный доход.
КНИГА ТРЕТЬЯ СКЛОННОСТЬ К ПОТРЕБЛЕНИЮ
ГЛАВА 8
Склонность к потреблению: 1 - объективные факторы
I
Теперь мы можем вернуться к нашей основной теме, от которой мы
отклонились в конце первой книги, для того чтобы рассмотреть некоторые общие
методологические проблемы и определения. Конечная цель нашего анализа
состоит в том, чтобы выяснить, чем определяется объем занятости. Мы уже
предварительно установили, что объем занятости соответствует точке
пересечения функции совокупного предложения с функцией совокупного спроса.
Функция совокупного предложения в основном зависит от технических условий
предложения, и нам потребуются лишь немногие дополнительные пояснения к
тому, что об этой функции уже известно. Мы можем не знать точную форму
кривой совокупного предложения, однако общие факторы, которые определяют ее
поведение, не представляют ничего нового. Мы вернемся к рассмотрению функции
совокупного предложения в гл. 20, где мы подробней изучим обратную функцию -
функцию занятости. Но основной круг проблем, который вплоть до настоящего
времени экономисты недооценивают,- это роль, которую играет функция
совокупного спроса; и именно рассмотрению функции совокупного спроса мы
посвятим кн. III и IV.
Функция совокупного спроса связывает данный уровень занятости с
"выручкой", на получение которой при этом уровне занятости можно
рассчитывать. При этом "выручка" состоит из двух компонент - из суммы,
которая при данном уровне занятости расходуется на потребление, и того, что
идет на инвестирование. Факторы, управляющие обеими этими величинами, в
основном различны. В этой книге мы рассмотрим первую из двух названных
величин, т. е. факторы, которые при данном уровне занятости определяют
расходы на потребление, затем в четвертой книге мы перейдем к рассмотрению
факторов, которые определяют размеры инвестиций.
Поскольку мы здесь занимаемся определением суммы, которая затрачивается
на потребление при данном уровне занятости, строго говоря, мы должны были бы
рассмотреть функцию, связывающую величину расходов на потребление (С) с
численностью занятых рабочих и служащих (N). Более удобно, однако,
исследовать несколько иную функцию, а именно функцию, которая связывает
потребление, выраженное в единицах заработной платы Cw , с доходом Yw также
выраженным в единицах заработной платы и соответствующим уровню занятости N.
На это можно возразить, что Yw не является однозначной функцией от N,
последняя может меняться в зависимости от различных обстоятельств. Дело в
том, что отношение между Yw и N может зависеть (хотя, вероятно, в очень
малой степени) от характера занятости. Это означает, что два различных
распределения одной и той же совокупной занятости N между разными сферами
труда могут соответствовать различным величинам Yw (вследствие того, что
функции индивидуальной занятости имеют различную форму, подробней этот
вопрос будет рассмотрен ниже, в гл. 20). При более конкретном рассмотрении
этого вопроса можно специально учесть указанный фактор, введя
соответствующие поправки. Но в целом можно с достаточным приближением
рассматривать Yw как величину, однозначным способом зависящую от N. Поэтому
введем понятие склонности к потреблению и определим его как функциональную
зависимость х между Yw, т. е. уровнем дохода, выраженного в единицах
заработной платы, и - той частью указанного дохода, которая затрачивается на
потребление, так что Cw=х(Yw) или C=W·х(Yw) Сумма, которую общество
затрачивает на потребление, очевидно, зависит: 1) частично от величины
дохода, 2) частично от других сопутствующих объективных обстоятельств и 3)
частично от субъективных потребностей и психологических склонностей и
привычек отдельных членов общества, а также от принципов, на основании
которых совокупный доход распределяется между участниками хозяйственного
процесса (причем распределение это тоже может подвергнуться модификации в
случае расширения производства). Мотивы к расходованию сплетаются между
собой, и при попытке классифицировать их легко допустить ошибку. Тем не
менее для того, чтобы сделать наш анализ более четким, целесообразно
расчленить эти мотивы на две большие группы: в первую из них мы будем
включать субъективные, а во вторую - объективные факторы. Субъективные
факторы, которые мы подробнее рассмотрим в следующей главе, описывают те
психологические особенности человеческого характера, а также те общественные
привычки и институты, которые, хотя и не являются неизменными, все же едва
ли подвержены существенным переменам в течение коротких промежутков времени
(за исключением каких-либо выходящих из ряда вон обстоятельств или
революционных потрясений). В историческом исследовании или при сопоставлении
одной социальной системы с системой другого типа необходимо принимать во
внимание характер возможного воздействия, оказываемого изменениями в
субъективных факторах на склонность к потреблению. Но в последующем
изложении мы будем полагать субъективные факторы заранее данными и будем
исходить из того, что склонность к потреблению зависит только от изменений
объективных факторов.
II
К числу основных объективные факторов, .оказывающих влияние на склонность
к потреблению, по-видимому, нужно отнести следующие.
1. Изменение единицы заработной платы. Потребление С, конечно, в большей
мере является (в определенном смысле) функцией реального дохода, чем
функцией денежного дохода. При данном состоянии техники, вкусов и социальных
условий, определяющих распределение доходов, реальный доход каждого человека
будет увеличиваться или уменьшаться в соответствии с количеством единиц
труда, которыми он мог бы распоряжаться, иначе говоря, в соответствии с
измеренной в единицах заработной платы величиной его дохода, хотя при
изменении общего объема продукции его реальный доход все же будет (в связи с
убывающей доходностью) расти медленней, чем его доход, измеряемый в единицах
заработной платы. В качестве первого приближения мы можем, следовательно, с
достаточным основанием предположить, что в тех случаях, когда меняется
единица заработной платы, расходы на потребление, соответствующие данному
уровню занятости, будут, подобно ценам, изменяться в той же самой пропорции.
И все же при некоторых обстоятельствах может оказаться необходимым принять
во внимание и влияние на совокупное потребление, которое могут оказывать
изменения в распределении данного реального дохода между предпринимателями и
рантье - изменения, происходящие в результате перехода от одной единицы
заработной платы к другой. Помимо этого, мы уже исключили возможное влияние,
оказываемое изменением единицы заработной платы, измеряя склонность к
потреблению доходом, выраженным в единицах заработной платы.
2. Изменение в разнице между доходом и чистым доходом. Выше мы показали,
что размеры потребления больше зависят от чистого дохода, чем от дохода;
ведь и само определение чистого дохода строится таким образом, чтобы
выделить часть доходов, которую человек имеет в виду, принимая решение о
расходовании
той или иной суммы на потребление. В данной ситуации соотношение между
обоими видами дохода может быть довольно устойчивым в том смысле, что будет
существовать однозначная функция, связывающая различные уровни дохода с
соответствующими величинами чистого дохода. Если, однако, дело будет
обстоять иначе, то той частью изменения в доходе, которая не отражается на
размерах чистого дохода, следует пренебречь, поскольку она не окажет влияния
на потребление; с другой стороны, надо учитывать изменения в чистом доходе,
которые не влекут за собой изменений в величине дохода. Однако, оставляя в
стороне исключительные обстоятельства, я не думаю, чтобы этот фактор имел
существенное практическое значение. Мы возвратимся к более полному
рассмотрению воздействия, которое оказывают на потребление различия между
доходом и чистым доходом, в четвертом параграфе данной главы.
3. Непредвиденные изменения в ценности капитала, не принятые в расчет при
исчислении чистого дохода. Эти изменения оказывают гораздо более важное
воздействие на склонность к потреблению, так как они не обнаруживают
постоянного, или устойчивого, отношения к величине дохода. Потребление
имущих групп может чрезвычайно сильно реагировать на непредвиденные
изменения в денежной ценности их богатства. Непредвиденные изменения в
ценности капитала следует отнести к числу важнейших факторов, способных
вызывать изменения в склонности к потреблению в рамках коротких периодов.
4. Изменения в норме дисконта, или в пропорции обмена настоящих благ на
будущее. Действие этого фактора несколько отличается от влияния,
оказываемого нормой процента, так как в первом случае учитываются и будущие
изменения покупательной силы денег (в той мере, в какой их удается
предвидеть). Следует принять в расчет все виды риска, как, например,
возможность не дожить до того момента, когда будущие блага окажутся
доступными для использования, или возможность подвергнуться налоговому
обложению конфискационного характера. Все же в порядке приближения мы можем
отождествить действие этого фактора с влиянием нормы процента.
Влияние этого фактора на величину потребительских расходов при данном
уровне дохода, однако, довольно сомнительно. В классической теории процента
(48) , которая основывалась на представлении о том, что норма процента
служит фактором, приводящим в равновесие предложение сбережений и спрос на
них, удобно было предполагать, что расходы на потребление при прочих равных
условиях обнаруживают обратную зависимость от нормы процента, так
что всякий рост нормы процента повлечет за собой существенное сокращение
потребления. Однако уже давно было признано, что воздействие, в конечном
счете оказываемое изменением нормы процента на готовность, с которой люди
расходуют на текущее потребление ту или иную часть своего дохода,
оказывается сложным и неопределенным: такие изменения приводят в действие
противоборствующие тенденции, поскольку некоторые из субъективных стимулов к
сбережению приобретают большую силу с ростом нормы процента, тогда как
другие мотивы ослабевают. На протяжении длительных промежутков времени
существенные изменения нормы процента, вероятно, значительно меняют
общественные привычки и влияют, таким образом, на субъективную склонность к
расходованию, хотя и трудно заранее предсказать, в каком направлении
осуществится такое воздействие. Это удается выяснить только в свете
накопленного опыта. Обычные же кратковременные колебания нормы процента вряд
ли оказывают каким-либо путем сильное непосредственное влияние на величину
расходов. Немногие люди решат изменить свой образ жизни по той причине, что
норма процента упала с 5 до 4%, если их совокупный доход остается таким же,
как и раньше. Косвенные последствия могут оказаться более значительными,
хотя не все эти факторы будут действовать в одном направлении.
Может быть, наиболее существенное влияние, оказываемое изменениями нормы
процента на готовность расходовать при данной величине дохода, зависит от
влияния этих изменений на повышение или снижение курса ценных бумаг и
ценности других видов имущества. Если человек неожиданно сталкивается с
увеличением ценности принадлежащего ему капитального имущества, то вполне
естественно, что побуждения, толкающие его к текущим расходам, усиливаются,
хотя доход, который приносит этот капитал, не увеличился; такие стимулы
должны соответственно ослабевать, когда человек сталкивается с падением
ценности принадлежащего ему капитального имущества. Но это косвенное влияние
уже учтено выше (п. 3). Если оставить в стороне это обстоятельство, главный
вывод, который, как мне кажется, вытекает из предшествующего опыта, состоит
в следующем: применительно к короткому периоду влияние нормы процента на
индивидуальное потребление при данном уровне дохода следует признать
второстепенным и сравнительно небольшим (исключение, вероятно, могут
составить лишь необычайно сильные изменения нормы процента). Однако в тех
случаях, когда норма процента падает до очень низкого уровня, увеличение
разрыва между ежегодной рентой, которую можно приобрести за данную сумму
денег, и годовыми процентами на эту сумму может оказаться важным источником
отрицательного сбережения (поскольку таким путем поощряется практика
обеспечения старости путем покупки ренты).
К этой рубрике надо, пожалуй, отнести и встречающиеся иногда ситуации,
когда на склонность к потреблению может сильно повлиять состояние полной
неизвестности относительно будущего и относительно того, что оно может с
собой принести.
5. Изменения в налоговой политике. Поскольку на стимулы участников
экономического процесса к сбережению влияет предполагаемый доход, указанные
стимулы зависят не только от нормы процента, но и от налоговой политики
правительства. Подоходный налог, особенно в тех случаях, когда существуют
резкие различия в ставках обложения "заработанных" и "незаработанных"
доходов, налог на приносимую капиталом прибыль, налог с наследств и другие
налоги играют не менее важную роль, чем норма процента. К тому же амплитуда
возможных перемен в налоговой политике может быть большей (по крайней мере
если речь идет о возможности таких перемен), чем изменения в норме процента.
Если налоговая политика преднамеренно используется в качестве инструмента, с
помощью которого должно быть достигнуто более справедливое распределение
доходов, она будет, конечно, оказывать еще более сильное влияние на
увеличение склонности к потреблению (49) '.
Мы должны также учитывать влияние на совокупную склонность к потреблению
фондов погашения государственной задолженности, создаваемых правительством
за счет обычных налогов. Фонды погашения представляют собой своего рода
"общественные сбережения", и поэтому политика создания крупных фондов
погашения должна вести при. прочих равных условиях к уменьшению склонности к
потреблению. По этой причине поворот к политике правительства от выпуска
государственных займов к образованию фондов погашения (или vice versa*)
может вызвать резкое сокращение (или, наоборот, заметное расширение)
эффективного спроса.
6. Изменения предполагаемого отношения между текущим и будущим уровнями
дохода. Ради полноты следует отметить также и этот фактор. Но хотя его
действие может существенно затронуть склонность к потреблению отдельных
участников экономического процесса, для общества в целом такие изменения,
по-видимому, взаимно уравновешиваются. Кроме того, этот фактор, как правило,
сопряжен со слишком сильной неопределенностью перспектив и поэтому. не может
оказать большое влияние.
В результате всего сказанного мы приходим к следующему заключению: в
данной обстановке склонность к потреблению может считаться достаточно
устойчивой функцией, если исключить влияние изменений денежной единицы
заработной платы. На склонность к потреблению могут оказать влияние
непредвиденные изменения в ценности капитала. Серьезные изменения в норме
процента и в налоговой политике также могут вызвать известные перемены в
склонности к потреблению. Другие объективные факторы (хотя их не следует
упускать из виду) едва ли могут в нормальных условиях оказывать существенное
воздействие на готовность к расходованию денег.
Вследствие того, что при данной общей экономической конъюнктуре расходы
на потребление, выраженные в единицах заработной платы, зависят в основном
от объема продукции и уровня занятости, мы можем просто объединить все
прочие факторы под общим наименованием "склонность к потреблению". Хотя и
прочие факторы могут меняться (и об этом не следует забывать), решающей
переменной, как правило, оказывается совокупный доход, выраженный в единицах
заработной платы; именно от этой переменной и зависят прежде всего
относящиеся к потреблению компоненты функции совокупного спроса.
III
Если допустить, что склонность к потреблению представляет собой довольно
устойчивую функцию, так что объем совокупного потребления в основном зависит
от величины совокупного дохода (при измерении обеих величин в единицах
заработной платы), и если изменения в самой склонности к потреблению
предположительно играют второстепенную роль, то какова же в таком случае
нормальная форма функции, связывающей две указанные переменные величины?
Основное психологический закон, в существовании которого мы можем быть
вполне уверены не только из априорных соображений, исходя из нашего знания
человеческой природы, но и на основании детального изучения прошлого опыта,
состоит в том, что люди склонны, как правило, увеличивать свое потребление с
ростом дохода, но не в той же мере, в какой растет доход. Это означает, что
если, допустим, Cw характеризует размеры потребления, а Yw - доход (причем и
то и другое измерено в единицах заработной платы), то Cw имеет тот же знак,
что иYw , но величина Cw меньше, чем Yw, иначе говоря, значение положительно
и меньше единицы.
Все сказанное в большей степени относится к случаям, когда
рассматриваются короткие промежутки времени, например так называемые
циклические колебания занятости, в течение которых привычки - их следует
отличать от более постоянных субъективных склонностей - еще не успевают
приспособиться к изменившимся объективным обстоятельствам. Дело в том, что
наибольшее влияние на использование дохода оказывает стремление к подержанию
привычного уровня жизни и человек склонен сберегать именно обнаруживающуюся
разность между его фактическими доходами и расходами по поддержанию обычного
"жизненного стандарта". Если даже он и стремится приспособить свои расходы к
изменению дохода, то все же на протяжении коротких промежутков времени этот
процесс не может получить сколько-нибудь полного развития. Поэтому рост
дохода на первых порах часто сопровождается увеличением сбережений в больших
масштабах, а падение дохода - сокращением сбережений в больших масштабах,
чем это имеет место на протяжении длительного периода.
Но независимо от изменений в уровне дохода, происходящих в течение
коротких промежутков времени, очевидно также, что более высокий абсолютный
уровень дохода, как правило, будет вести к увеличению разрыва между доходом
и потреблением. Ведь побуждение к удовлетворению неотложных первостепенных
нужд человека и его семьи обычно представляет собой более сильный мотив, чем
побуждение к накоплению, и последнее только тогда начинает проявляться в
полную силу, когда достигнут известный уровень благосостояния. Это ведет к
тому, что с ростом реального дохода, как правило, более высоким оказывается
удельный вес той части дохода, которая направляется в сбережения. Будет ли,
однако, эта доля больше или меньше, мы все равно можем видеть основной
психологический закон, присущий любому современному обществу, в том, что с
ростом реального дохода оно не увеличит своего потребления на всю абсолютную
сумму прироста и, следовательно, будет сберегаться более значительная
абсолютная сумма (если только в то же самое время не произойдут резкие и
необычные изменения в действии других факторов). Как мы покажем в дальнейшем
(50) , устойчивость экономической системы существенно зависит от
преобладающих в хозяйственной практике форм проявления этого закона. Это
означает, например, что, если занятость, а вместе с ней и совокупный доход
возрастают, не все дополнительно занятые рабочие и служащие потребуются для
удовлетворения нужд добавочного потребления.
С другой стороны, падение дохода, вызванное уменьшением уровня занятости,
если оно заходит достаточно далеко, может привести даже к превышению
потребления над доходом не только у отдельных лиц и организаций,
использующих для потребления финансовые резервы, накопленные ими в лучшие
времена, но и у правительства, которое может оказаться втянутым, вольно или
невольно, в бюджетный дефицит или, например, ассигновать средства на помощь
безработным за счет полученных взаймы денег. Таким образом, когда занятость
падает до низкого уровня, совокупное потребление снизится на меньшую
величину, чем та, на которую сократился реальный доход. Произойдет это как
вследствие сохранения обычных привычек индивидуумов, так и вследствие
воздействия, оказываемого вероятной политикой правительства. Этим
объясняется и следующее обстоятельство: новое состояние равновесия обычно
может установиться в пределах относительно небольшой амплитуды колебаний. В
противном случае падение занятости и дохода, раз начавшись, могло бы
оказаться необычайно интенсивным. Этот простой принцип ведет, как будет
показано в последующем изложении, к тому же заключению, к которому мы пришли
и раньше: уровень занятости может повышаться только pari passu с увеличением
инвестиций. Иное положение можно наблюдать только в тех случаях, когда
изменяется склонность к потреблению. Поскольку при увеличении занятости
расходы потребителей растут медленней, чем повышается цена совокупного
предложения, увеличение занятости окажется нерентабельным, если только
образовавшийся разрыв не будет "заполнен" увеличением инвестиций.
IV
Мы не должны недооценивать важности следующего обстоятельства: в то время
как занятость представляет собой функцию от предполагаемых потребления и
инвестиций, само потребление при прочих равных условиях является функцией от
чистого дохода и тем самым от чистых инвестиций (поскольку чистый доход
равен потреблению плюс чистые инвестиции). Чем крупнее финансовые
отчисления, которые считают необходимым произвести для того, чтобы затем
вывести чистый доход, тем менее благоприятным с точки зрения увеличения
потребления, а потому и занятости окажется воздействие данного уровня
инвестиций.
Если все финансовые отчисления (или добавочные издержки) фактически изо
дня в день расходуются на поддержание уже существующих элементов
капитального оборудования, то это обстоятельство вряд ли выпадет из поля
зрения исследователей. Но когда финансовые отчисления превышают фактически
осуществленные текущие расходы, не всегда должным образом учитывают влияние
этого соотношения на занятость. Между тем сумма такого превышения не
используется непосредственно для текущих инвестиций, а тем самым ее как бы
не существует и для оплаты потребления. Поэтому указанная сумма должна
уравновешиваться новыми инвестициями, тогда как спрос на новые инвестиции
совершенно не зависит от текущего обновления старого оборудования -
обновления, осуществляемого за счет накопленных финансовых отчислений. В
результате этого фактически осуществляемые новые инвестиции, которые
обеспечивают текущий доход, соответственно уменьшаются, и требуется еще
более интенсивный спрос на новые инвестиции для того, чтобы сделать
возможным данный уровень занятости. Примерно те же соображения применимы и к
амортизационным отчислениям, включаемым в состав издержек использования, в
той мере, в какой фактически не компенсируется износ старого оборудования.
Рассмотрим, к примеру, жилой дом, который остается заселенным до тех пор,
пока он не будет снесен или заброшен. Если известная сумма, списываемая с
его стоимости и накапливаемая за счет ежегодной арендной платы, уплачиваемой
квартиросъемщиками, не расходуется домовладельцем на ремонтные работы и
вместе с тем не рассматривается им как чистый доход, предназначенный для
потребления, то такие отчисления - независимо от того, входят ли они в
состав U или Y,- оказываются фактором, ухудшающим условия занятости в
течение всего срока службы дома, до тех пор, пока эти средства внезапно не
расходуются в один прием, когда дом нужно отстроить заново.
В условиях стационарного функционирования экономики об этом можно было бы
и не упоминать, поскольку ежегодные отчисления на амортизацию старых домов в
точности "уравновешивались" бы постройкой новых домов взамен тех, которые в
этом году завершили срок своей службы. Но подобные факторы могут играть
важную роль при нестационарном функционировании экономической системы,
особенно на протяжении периода, непосредственно следующего за "приливом"
инвестирования в капитальное имущество с длительным сроком функционирования.
В этих обстоятельствах весьма крупная доля новых инвестиций может быть
поглощена возросшими финансовыми отчислениями - списаниями, отражающими
уменьшение ценности уже существующего капитального оборудования; и хотя
функционирующее в это время оборудование со временем постепенно
изнашивается, далек еще тот момент, когда расходы на их ремонт и
восстановление смогут как-то приблизиться к полной сумме производимых
финансовых отчислений. В результате доходы не могут подняться выше
некоторого довольно низкого уровня, который соответствует сравнительно
небольшим масштабам совокупных чистых инвестиций. Таким образом, накопление
фондов погашения и т. п. обычно порождает тенденцию к сокращению
покупательной способности потребителя задолго до ТОго, как потребность в
расходах по обновлению (для которого указанные фонды и предназначаются)
вступит в действие. Иными словами, эти фонды уменьшают текущий эффективный
спрос и увеличивают его только в том году, когда такое возобновление
фактически имеет место. Если влияние этого фактора еще отягощается
"финансовым благоразумием", побуждающим предпринимателей списывать
первоначальную стоимость капитального оборудования быстрее, чем это
имущество действительно изнашивается, то накапливающиеся последствия этого
процесса могут оказаться очень серьезными.
Например, в Соединенных Штатах в 1929 г. в результате быстрого расширения
основного капитала в течение предшествующих пяти лет имело место накопление
фондов погашения и амортизационных отчислений для заводов, которые вовсе не
нуждались в обновлении оборудования; указанный процесс накопления принял
столь грандиозные масштабы, что потребовался огромный объем новых инвестиций
для того, чтобы просто поглотить эти финансовые фонды. Достигнуть же еще
большей величины новых инвестиций, необходимой для того, чтобы поглотить
новые сбережения, которые богатое общество в состоянии полной занятости
склонно было откладывать, оказалось почти невозможно. Одного этого фактора
было, по-видимому, вполне достаточно для того, чтобы вызвать кризис. Более
того, поскольку в течение кризиса те крупные компании, которые могли еще
себе это позволить, продолжали придерживаться стратегии "финансового
благоразумия", это оказалось серьезным препятствием для более раннего
восстановления.
Можно привести также следующий пример: обратимся к современному (1935 г.)
положению Великобритании. Крупные масштабы жилищного строительства и других
новых инвестиций, осуществленных на протяжении послевоенного периода,
привели к образованию гораздо больших фондов погашения, чем требуется сейчас
для финансирования расходов на ремонт и возобновление. Эта тенденция еще
более обострилась там, где инвестиции производились местными властями и
правительственными организациями, поскольку, по соображениям повышения
"надежности" финансов, во многих случаях принято требовать образования
фондов погашения, достаточных для того, чтобы списать первоначальную
ценность еще за некоторое время до того, как возобновление действительно
станет необходимым. В результате, если бы даже частные лица решили целиком
израсходовать всю сумму принадлежащих им чистых доходов, то и тогда было бы
трудной задачей восстановить полную занятость при наличии огромных фондов
погашения, накопленных государственными или полугосударственными
организациями на основании их уставов и совершенно не связанных с
соответствующими новыми инвестициями. Отчисления в фонды погашения местных
органов власти достигли теперь, как я полагаю (51) , ежегодной цифры,
превышающей половину того, что они расходуют на все свое новое строительство
(52) . Вряд ли министерство здравоохранения, когда оно настаивает на жестких
отчислениях в фонды погашения со стороны местных властей, сознает, насколько
оно усугубляет этим проблему безработицы.
Рассмотрим теперь ссуды строительных обществ, выдаваемые для
финансирования индивидуального строительства жилых домов; в этом случае
желание освободиться от долга раньше, чем дом в действительности потребует
восстановления, может побудить домовладельца сберегать больше, чем он это
сделал бы при иных условиях. Впрочем, действие этого фактора следует
классифицировать скорее как непосредственное сокращение склонности к
потреблению, чем как неблагоприятное влияние на размеры чистого дохода.
Погашение ипотек по ссудам строительных компаний, которое в 1925 г.
-составляло в абсолютном выражении 24 млн. ф. ст., возросло до 68 млн. ф.
ст. в 1933 г. (для уравнения отметим, что сумма новых ссуд в этом году была
равна 103 млн. ф. ст.), а на сегодняшний день эти погашения, вероятно, еще
выше.
Статистика продукции дает представление об инвестициях, а не о чистых
инвестициях; это со всей очевидностью следует из работы Колина Кларка
"Национальный доход в 1924-1931 гг." (53) Кларк показывает, как велика доля
амортизации и т. п., которая обычно содержится в общей сумме инвестиций.
Например, он рассчитал, что в Великобритании на протяжении 1928-1931 гг.
(54) существовали следующие соотношения между общими инвестициями и чистыми
инвестициями (надо иметь в виду, что валовые инвестиции, по его определению,
вероятно, несколько больше, чем инвестиции по моей терминологии, так как
первые могут частично включать издержки использования, а насколько его
"чистые инвестиции" соответствуют моему определению этого термина, остается
невыясненным).
С. Кузнец пришел примерно к такому же заключению, рассчитав
статистические показатели валового накопления капитала в Соединенных Штатах
с 1919 по 1933 г. (то, что он именует валовым накоплением капитала, в этой
книге называется инвестициями). Реальная величина, которая выделяется в
статистике продукции, всегда должна представлять собой валовые инвестиции, а
не чистые инвестиции. С. Кузнец столкнулся также с существенными трудностями
перехода от валовых инвестиций к чистым. "Трудность
В млн.ф.ст.
1928г.
1929г.
1930г.
1931г.
Валовые инвестиции - продукция
791
731
620
482
"Сумма физического износа старого капитала"
433
435
437
439
Чистые инвестиции
358
296
183
43
перехода от валового накопления капитала к чистому накоплению капитала,-
пишет он,- другими словами, трудность учета потребления существующих благ
длительного пользования, состоит не только в недостатке статистических
данных. Само понятие ежегодного потребления благ, когда потребление
фактически осуществляется в течение ряда лет, страдает неопределенностью".
Поэтому он условно принимает "предположение, согласно которому данные
балансов коммерческих фирм о списаниях, характеризующих размеры обесценения
и износа имущества, правильно отражают объем потребления уже существующих
готовых благ длительного пользования, применяемых этими фирмами" (55) . С
другой стороны, он вовсе не принимает во внимание потребление домов и других
благ длительного пользования, принадлежащих отдельным лицам. Весьма
интересные результаты его подсчетов для Соединенных Штатов можно суммировать
следующим образом:
В млн. Долл.
1925
1926
1927
1928
1929
1930
1931
1932
1933
Валовое накопление капита-ла (после корректировки на изменение чистой
ценности товарно-материал. запасов)
3076
30571
31157
33934
34491
27583
18721
7780
14879
Текущие расходы предпри-нимателей на содержание, ремонт и амортизацию
оборудования
7685
8268
8223
8481
9010
8502
7623
6543
8204
Чистое накопление капитала (по определению С.Кузнеца)
23021
25283
22934
25453
25481
19036
11098
1237
6675 Бросаются в глаза некоторые соотношения между приводимыми в таблице
денежными суммами. Так, в течение пятилетия 1925-1929 гг. уровень чистого
накопления капитала характеризовался чрезвычайной устойчивостью, так что к
концу этого периода он был лишь на 10% больше, чем в начале. Текущие затраты
предпринимателей на содержание, ремонт и амортизацию имущества оставались
высокими даже в самой низкой точке кризиса. Но метод Кузнеца наверняка
должен вести к чрезмерно низкой оценке ежегодного прироста амортизационных
отчислений и т. п., так как он полагает, что эти списания не достигают и
1,5% в год (от суммы нового чистого накопления капитала). И самый главный
результат - резкое падение чистого накопления капитала после кризиса 1929 г.
В 1932 г. оно упало ни много ни мало на 95% по сравнению со средней
величиной за пятилетие 1925-1929 гг.
* * *
Приведенные выше соображения можно считать некоторым отступлением от
основной темы. Но очень важно подчеркнуть, насколько велик тот вычет,
который приходится делать из дохода общества, уже владеющего крупным запасом
капитала, для того, чтобы определить величину чистого дохода, которым в
обычных условиях общество располагает для потребления. Ведь если мы упустим
это из виду, мы рискуем недооценить сильное неблагоприятное воздействие,
которому склонность к потреблению может подвергаться даже в тех случаях,
когда население готово потреблять очень крупную долю чистого дохода. Давно
известно, что потребление представляет собой единственную цель всякой
экономической деятельности*. Возможности увеличения числа занятых рабочих и
служащих неизбежно ограничены масштабами совокупного спроса. Совокупный
спрос может быть порожден лишь текущим потреблением (либо же нынешними
приготовлениями, обеспечивающими будущее потребление). Предстоящее
потребление, которое мы можем заранее обеспечить на выгодных для себя
условиях, нельзя бесконечно отодвигать в будущее. Общество в целом не может
создать условия для будущего потребления с помощью одних лишь финансовых
операций, оно может сделать это только путем расширения физического объема
текущего производства. При нашей общественной и коммерческой организации
финансовое обеспечение будущего отделено от его реального обеспечения, так
что усилия по организации первого из этих видов обеспечения не влекут за
собой с необходимостью и другого; поэтому "финансовое благоразумие" обычно
будет порождать тенденцию к сокращению совокупного спроса, а тем самым
будет, как свидетельствуют многие примеры, оказывать неблагоприятное
воздействие на материальное положение населения. Мало того, чем в большей
мере мы сумели обеспечить предстоящее потребление, тем труднее найти
что-либо в будущем, о чем следовало бы позаботиться в настоящее время, и тем
больше оказывается наша зависимость от текущего потребления как источника
спроса. Однако чем крупнее наши доходы, тем больше, к несчастью, разница
между нашими доходами и нашим потреблением. Таким образом, до тех пор пока
не появятся какие-то новые виды хозяйственных операций, не существует, как
мы увидим, другого решения задачи, кроме безработицы, которая повлечет за
собой такое снижение доходов, что наше потребление будет отставать от нашего
дохода не больше чем на эквивалент предназначенной для будущего потребления
продукции-продукции, которую выгодно создавать сейчас.
Можно подойти к этому вопросу и следующим образом. Потребление
удовлетворяется частью предметами, произведенными в настоящее время, и
частью предметами, которые были произведены раньше (иначе говоря,
потребление частично удовлетворяется посредством дезинвестиций). В той мере,
в какое потребление удовлетворяется последним способом, размеры текущего
спроса сокращаются, поскольку соответствующая часть текущих расходов не
возвращается в кругооборот и не предстает в форме компонента чистого дохода.
Напротив, всякий раз, когда предмет производится в течение данного периода с
целью удовлетворения будущего потребления, имеет место расширение текущего
спроса. Всякие инвестиции предназначены для того, чтобы раньше или позже
иметь своим результатом дезинвестиции соответствующих запасов. Таким
образом, размеры новых инвестиций всегда должны быть настолько больше, чем
дезинвестиции, чтобы заполнялся разрыв между чистым доходом и потреблением,
причем эта проблема становится все более острой по мере увеличения капитала.
Новые инвестиции могут производиться в размерах, превосходящих текущие
дезинвестиции, лишь в тех случаях, когда можно рассчитывать, что расходы на
потребление в будущем возрастут. Всякий раз, как только мы обеспечиваем
сегодняшнее равновесие путем увеличения инвестиций, мы усугубляем трудности,
связанные с обеспечением завтрашнего равновесия. Уменьшение склонности к
потреблению в настоящем может только тогда быть приспособлено к общественной
выгоде, если в будущем ожидается увеличение склонности к потреблению.
Вспомним "Басню о пчелах"* - будущие удовольствия совершенно неизбежно
порождают raison d'etre сегодняшних забот.
Любопытно отметить, что общественное мнение осознает неизбежность
осложнений в будущем, по-видимому, лишь в тех случаях, когда дело касается
общественных инвестиций, например строительства дорог, жилых домов и т. п.
Обычное возражение против планов увеличения занятости с помощью инвестиций,
осуществляемых центральным правительством и муниципальными органами, состоит
в том, что тем самым создается источник возникновения трудностей в будущем.
В таких случаях обычно задают вопрос: "Что вы будете делать, когда построите
все дома и дороги, городские общественные здания, электросети, водопровод и
т. д.- все то, что может потребоваться тому же самому количеству людей в
будущем?" Трудней, однако, осознать, что та же проблема возникает и при
осуществлении частных инвестиций, и особенно в ситуации промышленного
подъема; ведь в последнем случае намного легче заметить довольно быстрое
насыщение спроса на новые фабрики и заводы (когда строительство отдельного
нового предприятия поглощает сравнительно небольшую сумму денег), чем
насыщение спроса на жилые дома.
В рассмотренных примерах (так же как и во многих академических
дискуссиях, посвященных теории капитала), ясному пониманию вопроса
препятствует недооценка следующего факта: капитал не является некой
замкнутой в себе субстанцией, которая существует как бы независимо от
потребления. Напротив, всякое ослабление склонности к потреблению, которое,
как можно полагать, превращается в постоянную привычку, должно приводить не
только к сокращению спроса на потребительские товары, но и к уменьшению
спроса на капитал.
ГЛАВА 9
Склонность к потреблению: II - субъективные факторы
I
Нам остается рассмотреть другую группу факторов, влияющих на величину
потребления при данном уровне дохода; мы имеем в виду те субъективные и
социальные мотивы, которые определяют размеры расходов при данном совокупном
доходе (выраженном в единицах заработной платы) и при данных воздействующих
на склонность к потреблению объективных факторах, которые мы уже рассмотрели
выше. Поскольку, однако, анализ субъективных факторов не связан с
рассмотрением каких-либо существенно новых вопросов, достаточно лишь
перечислить наиболее важные моменты, не останавливаясь на этом более
подробно.
Существует, вообще говоря, восемь основных стимулов или целей, которые
носят субъективный характер; все они побуждают людей воздерживаться от
расходования получаемого ими дохода. Речь идет о стремлениях:
1. Образовать резерв на случай непредвиденных обстоятельств.
2. Обеспечить сбережения, поскольку уже теперь можно предусмотреть, что
предстоящее отношение между доходами отдельного человека или семьи и его
(их) нуждами будет отличаться от отношения, которое сложилось в настоящее
время; в качестве примера можно сослаться на накопление сбережений в связи с
необходимостью позаботиться о старости, предоставить членам семьи
возможность получить образование или содержать иждивенцев.
3. Обеспечить себе доход в форме процента, а также воспользоваться
увеличением ценности имущества, поскольку большему реальному потреблению в
будущем отдают предпочтение по сравнению с меньшим немедленным потреблением.
4. Иметь возможность постепенно увеличивать свои будущие расходы, так как
это соответствует широко распространенному подсознательному желанию видеть в
будущем постепенное повышение, а не понижение своего жизненного уровня (даже
в том случае, когда сама способность пользоваться жизненными благами может
убывать).
5. Наслаждаться чувством независимости и возможностью самостоятельных
решений (даже не имея ясного представления или определенных намерений
относительно тех или иных конкретных будущих действий).
6. Обеспечить себе masse de manoeuvre*, позволяющий осуществлять
спекулятивные или коммерческие операции.
7. Оставить наследникам состояние.
8. Просто удовлетворить чувство скупости как таковое, иначе говоря,
реализовать ни на чем не основанное, но стойкое предубеждение против самого
акта расходования денег.
Эти восемь стимулов могут быть названы Осторожностью,
Предусмотрительностью, Расчетливостью, Стремлением к лучшему,
Независимостью, Предприимчивостью, Гордостью и Скупостью. Можно составить
аналогичный список соответствующих стимулов к потреблению, а именно:
Желание- пользоваться жизнью, Недальновидность, Щедрость, Нерасчетливость,
Тщеславие, Мотовство.
Помимо сбережений, накапливаемых отдельными лицами, значительная часть
доходов, составляющая, вероятно, от 1/3 до 2/3 всего накопления в
современных промышленно развитых странах, таких, как Великобритания или
Соединенные Штаты, сберегается центральными правительствами и местными
органами власти, коммерческими корпорациями и прочими учреждениями и
организациями по мотивам, во многом сходным, но все же не тождественным с
теми, которыми руководствуются отдельные лица. Здесь действуют четыре
главных мотива:
1. Предприимчивость, иначе говоря, желание обеспечить ресурсы для
осуществления дальнейших капиталовложений, не прибегая при этом к долгам или
к помощи рынка капиталов.
2. Стремление к лучшему - желание обеспечить себя ликвидными ресурсами на
случай непредвиденных обстоятельств, трудностей и депрессий.
3. Стремление к ликвидности - желание обеспечить постепенное возрастание
доходов, что, кстати сказать, страхует высших должностных лиц от критики,
так как возрастание доходов в результате накопления редко отличают от
увеличения прибыли в результате лучшего ведения дел.
4. "Финансовое благоразумие" и стремление к "респектабельности" фирмы.
Эти мотивы приводят к накоплению резерва финансовых отчислений в размерах,
превышающих издержки использования и добавочные издержки; в результате этого
имеющиеся долги погашаются и ценность капитального имущества списывается не
с запозданием, а "раньше срока", до того как фирма столкнется с физическим
или моральным износом указанного имущества. Интенсивность, с которой
реализуется этот мотив, зависит главным образом от размеров используемого
капитального оборудования, от характера оборудования и темпов технического
прогресса.
Этим стимулам, которые сдерживают расходование части доходов на
потребление, в некоторых случаях противостоят иные мотивы - мотивы, которые
влекут за собой превышение потребления над доходом. Некоторые из названных
выше индивидуальных стимулов к сбережению по самой своей природе
предполагают отрицательное
сбережение в следующий период. Это относится, например, к сбережениям,
накапливаемым в целях содержания семьи или для обеспечения старости. Помощь
безработным, которая осуществляется за счет средств, получаемых от
размещения займов, лучше всего считать отрицательными сбережениями.
Сила всех этих мотивов будет резко меняться в зависимости от характера
существующих инструментов и экономической структуры рассматриваемого нами
общества, в зависимости от привычек, создаваемых расовыми особенностями,
уровнем образования условностями, религией, существующими представлениями о
морали, в зависимости от преобладающих в настоящее время надежд и прошлого
опыта, от масштабов наличных производственных мощностей и их технического
уровня, от господствующих форм распределения богатства и установившегося
уровня жизни. В настоящей книге мы не будем, однако, рассматривать (кроме
отдельных отступлений) результаты далеко идущих социальных изменений или
постепенное влияние векового прогресса. Мы будем полагать заранее заданным,
так сказать, основной "фон" субъективных стимулов к сбережению и
соответственно к потреблению. Поскольку распределение богатства определяется
более или менее постоянной социальной структурой общества, оно тоже должно
рассматриваться как фактор, подверженный лишь медленному изменению в течение
длительного периода,- фактор, который при рассмотрении данной проблемы мы
можем считать заранее заданным.
II
Поскольку, таким образом, основной "фон" субъективных и социальных
стимулов меняется сравнительно медленно, а влияние изменений нормы процента
и других объективных факторов на протяжении коротких промежутков времени
имеет обычно лишь второстепенное значение, из всего сказанного мы можем
заключить, что кратковременные изменения в потреблении зависят главным
образом от того, с какой быстротой осуществляется переход к новому уровню
текущего дохода (измеряемого в единицах заработной платы), а не от изменений
в склонности к потреблению при данном уровне дохода.
Мы должны, однако, предостеречь здесь от возможной ошибки. Из сказанного
выше действительно следует, что влияние умеренных изменений нормы процента
на склонность к потреблению обычно невелико. Но это не означает, что
изменения нормы процента оказывают лишь небольшое влияние на фактические
размеры сбережения и потребления. Совсем наоборот. Влияние изменений нормы
процента на фактически сберегаемые суммы чрезвычайно важно; но все дело в
том, что такое воздействие обычно осуществляется в направлении,
противоположном тому, какое обычно имеют в виду. Ведь если даже соблазн
более крупных будущих доходов, которые обеспечивают переход к более высокой
норме процента, привел бы к уменьшению склонности к потреблению, то и в этом
случае можно было бы с уверенностью утверждать, что рост процента приводит к
сокращению действительно сберегаемой суммы денег. Дело в том, что общая
сумма сбережений определяется размерами совокупных инвестиций; рост нормы
процента (если только он не компенсируется соответствующим смещением кривой
спроса на инвестиции) повлечет за собой падение инвестиций; поэтому
повышение нормы процента должно привести к уменьшению доходов до уровня, при
котором сбережения сократятся в той же мере, что и инвестиции. Поскольку
доходы снизятся на большую абсолютную величину, чем инвестиции, то
действительно оказывается верным положение, согласно которому с ростом нормы
процента размеры потребления уменьшаются. Но это не означает, что тем самым
создаются более широкие возможности для сбережений. Напротив, в этом случае
сокращаются как сбережения, так и расходы на потребление.
Таким образом, если бы даже рост нормы процента побуждал общество
сберегать сравнительно большую часть данного дохода, мы можем быть
совершенно уверены в том, что рост нормы процента (предполагая, что не
происходит благоприятных смещений кривой спроса на инвестиции) повлечет за
собой сокращение фактических размеров совокупных сбережений. С помощью
аналогичных рассуждений мы можем даже определить, насколько именно при
прочих равных условиях рост нормы процента понизит доход. Доходы должны
будут упасть как раз настолько, чтобы при заданной , склонности к
потреблению сбережения снизились на ту же самую сумму, на которую при
существующей предельной эффективности капитала уменьшатся инвестиции в
результате повышения нормы процента (тот же эффект может быть достигнут в
результате соответствующего перераспределения доходов). В следующей главе мы
займемся более подробным исследованием этой стороны дела.
Рост нормы процента мог бы побудить нас сберегать больше, если бы наши
доходы оставались неизменными. Но раз более высокая норма процента оказывает
неблагоприятное воздействие на инвестиции, то наши доходы не останутся и не
могут остаться неизменными. Они неизбежно будут падать до тех пор, пока
сокращающиеся возможности сбережения не уравновесят в достаточной степени
стимулы к сбережению, создаваемые более высокой нормой процента. Чем больше
мы добродетельны, чем больше намеренно руководствуемся чувством
бережливости, чем упрямее придерживаемся ортодоксальных правил в сфере
национальных финансов, а также в наших личных финансовых операциях, тем
больше должны падать наши доходы, когда рост процента увеличивает разрыв
между нормой процента и предельной эффективностью капитала. Упрямство может
повести только к наказанию, а не к вознаграждению. Таков неизбежный
результат.
Таким образом, в конечном счете фактические размеры совокупных сбережений
и потребительских расходов не зависят от Осторожности, Предусмотрительности,
Расчетливости, Стремления к лучшему, Независимости, Предприимчивости,
Гордости или Скупости. Ни добродетель, ни порок не играют здесь никакой
роли. Все зависит от того, насколько благоприятна для инвестиций норма
процента (сравниваемая с предельной эффективностью капитала) (56) . Но в
таком утверждении все же содержится, пожалуй, некоторое преувеличение. Если
бы норма процента регулировалась таким образом, чтобы постоянно поддерживать
полную занятость, тогда добродетель могла бы быть восстановлена в правах;
темпы накопления капитала тогда действительно зависели бы от того, насколько
ослаблена склонность к потреблению. Таким образом, дань, которую
представители классической экономической теории отдают добродетели,
опять-таки вытекает из их молчаливого допущения, будто норма процента всегда
именно так и регулируется.
ГЛАВА 10
Предельная склонность к потреблению и мультипликатор
Мы установили в гл. 8, что занятость может возрастать только pari passu с
увеличением инвестиций. Мы можем теперь продвинуться дальше в изучении этого
соотношения. При данных обстоятельствах может быть установлено определенное
соотношение между доходом и инвестициями - будем называть его
мультипликатором,- а также допущено некоторое упрощение между совокупной
занятостью и занятостью, непосредственно связанной с инвестициями (которую
мы будем называть первичной занятостью). Дальнейший анализ этой проблемы
представляет собой неотъемлемую часть нашей теории занятости, так как им
устанавливается (предполагая, что склонность к потреблению задана) точное
соотношение между совокупной занятостью и доходом, с одной стороны, и
масштабами инвестиций - с другой. Понятие мультипликатора впервые было
введено в экономическую теорию Р. Ф. Каном в его статье "Отношение
внутренних инвестиций к безработице" (57) . Основное положение, из которого
он исходил в этой статье, заключается в следующем: если принять, что
склонность к потреблению, а также некоторые другие условия в различных
гипотетических обстоятельствах заданы, и если представить себе, что
монетарные органы или какие-либо другие государственные органы примут меры,
направленные на стимулирование или замедление инвестиций, то изменения в
величине занятости окажутся функцией от изменений в сумме чистых инвестиций.
Кан видел свою цель в том, чтобы установить общие принципы, с помощью
которых можно исчислить количественное отношение между приростом чистых
инвестиций и вызываемым им приростом совокупной занятости. Однако прежде,
чем перейти к рассмотрению мультипликатора, целесообразно ввести понятие
предельной склонности к потреблению.
I
Рассматриваемые в этой книге колебания размеров реального дохода
представляют собой результат приложения различного объема занятости (т. е.
различного количества единиц труда) к данному капиталистическому имуществу,
так что реальный доход увеличивается и уменьшается вместе с числом
используемых единиц труда. Если, как мы вообще полагаем, с ростом числа
единиц труда, затрачиваемых при неизменных размерах капитального
оборудования, имеет место убывание доходности, то доход (измеряемый в
единицах заработной платы) будет увеличиваться быстрей, чем объем занятости,
а последний в свою очередь будет возрастать более чем пропорционально
величине реального дохода (измеряемого, если это возможно, в натуральном
выражении).
Реальный доход (измеряемый в натуральном выражении) и доход (измеряемый в
единицах заработной платы) будут, однако, увеличиваться и уменьшаться
параллельно; это относится к коротким промежуткам времени, в течение которых
размеры капитального имущества остаются практически неизменными. Поскольку
же реальный доход (в натуральном выражении) может не поддаваться точному
измерению, во многих случаях удобней рассматривать доход, выраженный в
единицах заработной платы (Yw), как показатель, достаточно точно
улавливающий изменения в реальном доходе. В некоторых случаях нам нельзя
упускать из виду тот факт, что Yw, как правило, возрастает и убывает в
большей пропорции, чем реальный доход; но в других случаях то
обстоятельство, что они всегда испытывают изменения в одном и том же
направлении, позволяет нам беспрепятственно переходить от одной величины к
другой.
Поэтому и обычный психологический закон, согласно которому при увеличении
или уменьшении реального дохода общества размеры совокупного потребления
будут меняться в том же направлении, но не с такой быстротой, можно
сформулировать, правда не с абсолютной точностью, но с такими оговорками,
которые являются очевидными и легко могут быть представлены с достаточной
полнотой в формальном виде, прибегнув к следующим положениям: величины (Cw и
имеют одинаковый знак, но (Yw > (Cw , где Cw представляет собой потребление,
выраженное в единицах заработной платы. Это лишь повторение положения, уже
установленного выше. Поэтому мы можем Определить и предельную склонность к
потреблению как dCw/dYw Эта величина играет весьма существенную роль; она
показывает, как очередное увеличение продукции будет разделено между
потреблением и инвестициями. Ведь (Yw=(Cw+(Iw, где (Cw и (Iw представляют
собой соответственно приращения потребления и инвестиций. Таким образом, мы
можем записать следующее соотношение: (Yw =k(Iw , где величина равна
предельной склонности к потреблению.
Назовем k мультипликатором инвестиций. Из сказанного выше следует
характеристика мультипликатора инвестиций: когда происходит прирост общей
суммы инвестиций, то доход увеличивается на сумму, которая в k раз
превосходит прирост инвестиций.
II
Рассматривавшийся Р. Каном мультипликатор несколько отличается от
приведенного выше. Будем обозначать мультипликатор Кана символом k'; этот
показатель можно назвать мультипликатором занятости, поскольку с его помощью
измеряется отношение между увеличением совокупной занятости и приращением
первичной занятости в отраслях, непосредственно связанных с инвестициями.
Иными словами, если приращение инвестиций (Iw ведет к увеличению первичной
занятости (N2 в отраслях, непосредственно связанных с инвестициями, то
прирост всей занятости составит (N= k'(N2 Вообще говоря, нет оснований
полагать, что k=k'. Мы не можем считать, что в различных отраслях экономики
соответствующие отрезки функции совокупного предложения всегда имеют такую
форму, при которой отношение между увеличением занятости в одной группе
отраслей к приращению спроса, который оно вызывает, будет тем же самым, что
и для другой группы отраслей (58) .
Действительно, легко можно представить случай (например, если предельная
склонность к потреблению существенно отличается от средней склонности к
потреблению), когда все доводы
будут склоняться к тому, что величины и не равны между собой, поскольку
темпы, которыми меняется спрос на потребительские блага, будут сильно
отличаться от темпов изменения спроса на капитальные блага. Если бы мы
захотели принять во внимание возможные различия в форме соответствующих
отрезков кривых, характеризующих функции совокупного спроса для двух
названных групп отраслей, то могли бы без особого труда изложить
вышеприведенную аргументацию в более общей форме. Но для выяснения
интересующего нас вопроса удобнее рассмотреть упрощенный случай, когда k=k'.
Допустим, что при сложившейся потребительской психологии общества оно
потребляет, скажем, 9/10 приращения дохода (59) . Тогда из всего сказанного
следует, что мультипликатор будет равен 10 и совокупная занятость,
вызванная, например, увеличением общественных работ, окажется в 10 раз
больше первичной занятости, обеспечиваемой непосредственно самими
общественными работами (при этом предполагается, что не происходит
сокращения инвестиций в других сферах). Увеличение занятости может
ограничиваться первичной занятостью, непосредственно связанной с расширением
общественных работ, только в том случае, если общество, несмотря на
наблюдающийся рост занятости, а следовательно, и реального дохода, будет
сохранять свое потребление на прежнем уровне. Если же, с другой стороны,
общество будет стремиться потребить целиком любое приращение дохода, тогда
равновесие не может быть достигнуто ни при каком уровне цен и цены будут
расти безгранично. При обычных предпосылках относительно поведения
участников экономического процесса увеличение занятости только тогда может
сопровождаться уменьшением потребления, если в то же самое время происходит
изменение в склонности к потреблению - например, во время войны, в
результате пропаганды в пользу ограничения личного потребления. И только в
этом случае увеличение занятости, которая непосредственно связана с
инвестициями, будет сочетаться с неблагоприятными изменениями, которые
испытывает занятость в отраслях, производящих потребительские блага.
Все сказанное лишь как бы подытоживает и придает более точное
количественное выражение тому, что теперь должно быть понятно читателю из
общих соображений. Приращение инвестиций (выраженное в единицах заработной
платы) не может иметь места, если участники экономического процесса не
готовы увеличить свои сбережения (также выраженные в единицах заработной
платы). Исходя из повседневного опыта, можно предположить, что участники
экономического процесса не сделают этого, если их совокупный доход
(выраженный в единицах заработной платы) не возрастает. Стремление населения
потребить часть своих возросших доходов будет стимулировать расширение
производства до тех пор, пока новый уровень (и новое распределение) доходов
не обеспечат возможностей для накопления из текущих доходов сбережений,
величина которых соответствует увеличившимся размерам инвестиций. Величина
мультипликатора показывает, насколько должна возрасти занятость для того,
чтобы вызвать такое увеличение реального дохода, которое может побудить
участников хозяйственного процесса отложить необходимую сумму добавочных
сбережений; значения мультипликатора представляют собой функцию от
психологических склонностей населения (60) . Если сравнить сбережения с
пилюлей, а потребление - с джемом, которым ее заедают, то добавка варенья
должна находиться в определенной пропорции к размерам дополнительной пилюли.
Если только психологические склонности участников экономического процесса
действительно оказываются примерно такими, какими мы их здесь предполагали,
то можно считать, что существует закон, согласно которому расширение
занятости, непосредственно связанное с инвестициями, неизбежно должно
оказать стимулирующее влияние и на те отрасли, которые про изводят
потребительские блага, и, таким образом, повести к увеличению совокупной
занятости, причем такое увеличение превосходит прирост первичной занятости,
непосредственно связанной с дополнительными инвестициями.
Из сказанного следует, что если предельная склонность к потреблению
приближается к единице, то небольшие колебания в размерах инвестиций
повлекут за собой интенсивные колебания занятости; в то же самое время
сравнительно небольшой прирост инвестиций поведет к достижению полной
занятости. Если, с другой стороны, предельная склонность к потреблению
немногим отличается от нуля, то небольшие колебания в размерах инвестиций
будут вызывать малые изменения в размерах занятости, и тогда для того, чтобы
достигнуть полной занятости, может потребоваться большой прирост инвестиций.
В первом случае вынужденная безработица оказалась бы легко излечиваемой
болезнью (хотя такая болезнь, конечно, могла бы осложниться, если дать ей
развиться). Во втором случае занятость была бы не столь изменчивой, но она
проявляла бы склонность стабилизироваться на низком уровне и упорно не
поддавалась бы лечению; в такой ситуации могли бы помочь только самые
сильнодействующие средства. В действительной жизни предельная склонность к
потреблению, по-видимому, расположена где-то в промежутке между этими двумя
описанными крайними ситуациями, хотя и много ближе к единице, чем к нулю. В
результате нам приходится в известном смысле иметь дело с отрицательными
сторонами обеих обрисованных гипотетических ситуаций, поскольку, с одной
стороны, колебания занятости весьма значительны и в то же самое время
увеличение инвестиций, необходимое для достижения полной занятости,
оказывается слишком большим для того, чтобы его можно было обеспечить без
особого труда. К несчастью, колебания были достаточно велики, чтобы
замаскировать истинную природу болезни, а между тем указанные колебания
настолько серьезны, что их невозможно устранить, не поняв их природу.
Как только полная занятость достигнута, всякая попытка еще больше
увеличить инвестиции независимо от величины предельной склонности к
потреблению повлечет за собой тенденции к безграничному росту цен, иначе
говоря, в такой ситуации мы достигли бы состояния подлинной инфляции (61) .
Но вплоть до этого момента рост цен будет сочетаться с увеличением
совокупного реального дохода.
III
До сих пор мы рассматривали увеличение чистой ценности инвестиций. Если
мы хотим, не делая особых оговорок, применить все вышесказанное при анализе
влияния, которое может оказать, скажем, расширение общественных работ, то мы
должны допустить, что их эффект не ослабляется в связи с сокращением
инвестиций в других сферах, а также, конечно, что не происходит изменений в
склонности общества к потреблению. Р. Кан в указанной выше статье
рассматривал главным образом вопрос о том, какие противодействующие факторы
могут играть существенную роль и должны быть приняты во внимание; в статье
содержится попытка дать им количественную оценку. Ведь в реальной жизни на
конечный результат влияют не только тот или иной прирост инвестиций данного
вида, но и различные другие факторы. Если, например, правительство занимает
добавочно 100 тыс. человек с помощью общественных работ и если
мультипликатор (как он Был определен выше) равен 4, то нельзя все же с
уверенностью утверждать, что совокупная занятость увеличивается на 400 тыс.
человек. Дело в том, что политика правительства может оказать
противоположное влияние на занятость в других сферах.
Если исходить из соображений, приведенных Р. Каном, то можно
предположить, что в современном обществе на конечных результатах будет
сказываться влияние ряда существенных факторов, которые не следует упускать
из виду. Перечислим эти факторы (хотя первые два из них и не будут вполне
понятными до ознакомления с кн. IV).
1. Специфические методы финансирования государственных мероприятий и
увеличение суммы активно используемых денежных остатков, сопровождающие
расширение занятости и связанный с этим рост цен, могут вызвать повышение
нормы процента и тем самым оказать неблагоприятное влияние на процессы
инвестирования в других сферах, если только органы, регулирующие денежное
обращение, не предусмотрят соответствующих противодействующих мероприятий.
Между тем увеличение ценности капитальных благ в то же самое время уменьшит
предельную эффективность их использования частными инвесторами; поэтому на
самом деле потребуется уменьшение нормы процента, чтобы компенсировать
неблагоприятное влияние этого процесса.
2. В условиях путаницы, которая часто господствует в умах,
правительственная программа, оказывая влияние на степень "уверенности"
участников экономического процесса, может повлечь за собой увеличившееся
предпочтение ликвидности или снизившуюся предельную эффективность капитала,
что опять-таки может замедлить другие инвестиции, если не будут приняты
специальные противодействующие меры.
3. В открытой экономической системе с внешнеторговыми связями воздействие
мультипликатора возросших инвестиций в некоторой части будет сказываться на
занятости не в своей стране, а в иностранных государствах, так что
увеличение потребления в какой-то степени ослабит благоприятный
внешнеторговый баланс собственной страны. Поэтому если иметь в виду только
влияние на внутреннюю занятость, отвлекаясь от занятости во всем мире, то
следует соответственно уменьшить численное значение мультипликатора. С
другой стороны, наша собственная страна может как бы наверстать известную
долю такой "утечки" вследствие того, что мультипликационные процессы,
протекающие в другом государстве, оказывают благоприятное воздействие на
экономическую активность в нашей стране.
Далее, если речь идет о существенных изменениях, то нужно учесть также
прогрессирующее изменение предельной склонности к потреблению, так как
отрезок кривой, рассматриваемый при исчислении предельных величин,
постепенно смещается, а значит, меняется и величина мультипликатора.
Предельная склонность к потреблению может менять значение с переходом к
новому уровню занятости, и весьма вероятно, что чаще всего мы будем
наблюдать тенденцию к уменьшению предельной склонности к потреблению по мере
роста занятости. Иными словами, по мере того как реальный доход возрастает,
общество желает потреблять постоянно уменьшающуюся его часть.
Наряду с упомянутым выше общим правилом имеются также и другие факторы,
которые могут оказать влияние на изменение предельной склонности к
потреблению, а вместе с тем и на мультипликатор. И эти "прочие" факторы, по
всей видимости, обычно усиливают, а не ослабляют действие общего правила.
Прежде всего в результате эффекта убывающей доходности в течение коротких
периодов увеличение занятости будет порождать тенденцию к увеличению той
части совокупного дохода, которая попадает в руки предпринимателей. Между
тем предельная склонность к потреблению у предпринимателей, вероятно,
меньше, чем средняя склонность к потреблению, исчисленная для общества в
целом.
Во-вторых, безработица обычно сочетается с отрицательными сбережениями,
которые возникают в результате финансовых операций, проводимых частными
лицами или государственными учреждениями; дело в том, что безработные могут
жить либо на сбережения (принадлежащие им самим или их друзьям), либо на
средства общественной помощи, которая частично финансируется за счет выпуска
займов. Обратный приток на работу должен постепенно уменьшать масштабы таких
процессов отрицательного сбережения и поэтому быстрее сокращать предельную
склонность к потреблению, чем это происходило бы, если бы реальный доход
общества увеличивался в той же пропорции при иных обстоятельствах.
Во всяком случае, мультипликатор, вероятно, будет большим для
сравнительно малого увеличения чистой суммы инвестиций, чем для
значительного приращения. Поэтому там, где имеются в виду существенные
изменения, следует исходить из средней величины мультипликатора, основанной
на среднем значении предельной склонности к потреблению в пределах того
диапазона, о котором идет речь.
Р. Кан рассмотрел вероятные количественные результаты действия некоторых
из перечисленных факторов в ряде гипотетических случаев. Но невозможно,
конечно, дать достаточно общее решение подобных вопросов. Можно, например,
лишь сказать, что типичное современное общество, вероятно, склонно было бы
потреблять немногим менее 80% всякого увеличения его реального дохода, если
бы оно представляло собой замкнутую экономическую систему, в которой
потребление безработных обеспечивалось бы за счет соответствующего
уменьшения потребления других слоев населения; так что после корректировки,
учитывающей влияние всех противодействующих факторов, мультипликатор
оказался бы немногим меньше 5. Но в стране, где на внешнюю торговлю
приходится, скажем, 20% потребления и где безработные получают за счет
займов или аналогичных финансовых операций, скажем, до 50% того, что они
нормально потребляют, когда имеют работу, мультипликатор занятости,
обеспечиваемой новыми инвестициями того или иного вида, может уменьшиться до
2 или 3. Поэтому одни и те же колебания инвестиций будут сопровождаться
гораздо менее резкими колебаниями занятости в стране, где внешняя торговля
играет сравнительно большую роль, а помощь безработным финансируется в
большой мере за счет займов (как, например, в Великобритании в 1931 г.), чем
в стране, в которой эти факторы не играют столь существенной роли (как,
например, в Соединенных Штатах в 1932 г.) (62) .
В целом, однако, принцип мультипликатора позволяет дать общий ответ на
вопрос о том, каким образом колебания инвестиций, составляющих относительно
небольшую долю национального дохода, способны вызвать такие колебания
совокупной занятости и дохода, которые характеризуются гораздо большей
амплитудой.
IV
До сих пор мы предполагали, что изменения в размерах совокупных
инвестиций могут быть предусмотрены заблаговременно, так, чтобы отрасли
промышленности, изготовляющие потребительские блага, могли развиваться pari
passu с отраслями, производящими капитальные блага, и цены потребительских
благ не испытывали более резких потрясений, чем это вытекает из самого факта
увеличения производимой продукции в условиях убывающей доходности.
Однако для большей общности мы должны рассмотреть также случай, когда
первоначальный импульс исходит из расширения производства в отраслях,
производящих капитальные блага, причем от такого расширения, которое не было
полностью предусмотрено. Ясно, что подобный толчок сможет целиком
реализовать свое влияние на занятость только по истечении известного периода
времени. Однако при обсуждении данного вопроса я заметил, что этот
естественный факт часто приводит к смешению логической теории
мультипликатора, правильной применительно к любому моменту времени и не
требующей специального учета запаздываний во времени, с последствиями
расширения производства в отраслях, производящих капитальные блага, эффект
которого сказывается лишь постепенно, с временным лагом и только по
прошествии определенного промежутка времени.
Связь между этими двумя явлениями станет ясней, если учесть, во-первых,
что непредвиденное или не вполне предвиденное расширение производства в
отраслях, производящих капитальные блага, не приводит немедленно к такому же
увеличению общей суммы инвестиций, а вызывает их постепенный рост и,
во-вторых, что оно может вызвать временное отклонение предельной склонности
к потреблению от ее обычного значения, за которым, однако, последует
постепенное возвращение к "норме".
Таким образом, на протяжении определенного периода расширение
производства в отраслях, производящих капитальные блага, через известные
промежутки времени вызывает ряд последовательных приращений в общей сумме
инвестиций; вместе с тем в последовательные промежутки времени меняются
также значения предельной склонности к потреблению, причем эти значения
отличаются как от того, чем они были бы, если бы расширение производства
было заранее предусмотрено, так и от той величины, которую они будут
составлять, когда в обществе установится новый устойчивый уровень совокупных
инвестиций. Но в течение каждого отдельного промежутка времени теория
мультипликатора сохраняет силу в том смысле, что приращение совокупного
спроса равно увеличению общей суммы инвестиций, помноженному на
мультипликатор, численное значение которого определяется предельной
склонностью к потреблению.
Для того чтобы четче разграничить две группы указанных факторов,
рассмотрим крайний случай, когда расширение занятости в отраслях,
выпускающих капитальные блага, оказалось настолько неожиданным, что в первый
момент вообще не произошло никакого увеличения производства потребительских
благ. В таком случае расширится занятость в отраслях, выпускающих
капитальные блага, и те, кто вновь получил работу в указанных отраслях.
будут стремиться получить взамен некоторой части своих дополнительных
доходов потребительские блага; в результате этого цены потребительских благ
будут повышаться до тех пор, пока не будет достигнуто временное равновесие
между спросом и предложением. Установлению равновесия будут способствовать
повышение цен, побуждающее отложить потребление, перераспределение дохода в
пользу "сберегающих" классов (подобное перераспределение доходов оказывается
результатом увеличения прибылей в связи с повышением цен) и, наконец,
рассасывание запасов под влиянием роста цен. Поскольку равновесие
восстанавливается в результате отсрочки в потреблении, имеет место временное
сокращение предельной склонности к потреблению, то есть уменьшается
численное значение самого мультипликатора. Поскольку же в ходе установления
равновесия рассасываются запасы, это означает, что на протяжении
рассматриваемого промежутка времени общая сумма инвестиций увеличивается
медленней, чем расширяются инвестиции в отрасли, производящие капитальные
блага, Или, иначе говоря, подлежащая умножению величина не увеличивается на
всю сумму приращения инвестиций в отраслях, выпускающих капитальные блага.
Однако с течением времени отрасли, производящие потребительские блага,
приспосабливаются к новому уровню спроса, и тогда (поскольку происходит
удовлетворение отложенных потребностей) предельная склонность к потреблению
на протяжении некоторого времени оказывается выше обычной, как бы
компенсируя ее недостаточность в предшествующий период; в конечном счете
предельная склонность к потреблению возвращается к нормальному уровню. В то
же время восстановление запасов до их прежней величины приводит к тому, что
приращение общей суммы инвестиций временно обгоняет увеличение инвестиций в
отраслях, производящих капитальные блага (накопление дополнительного
оборотного капитала, связанное с расширением объема производства, также
временно действует в том же направлении).
Тот факт, что непредвиденные изменения полностью оказывают свое влияние
на размеры занятости лишь по истечении известного промежутка времени, играет
существенную роль при решении ряда проблем. В частности, его необходимо
принять во внимание при исследовании экономического цикла (подход к анализу
этого вопроса излагается в моей работе "Трактат о деньгах"). Но этот факт
нисколько не подрывает значения теории мультипликатора, как она была
изложена в этой книге; несмотря на существование временных лагов,
мультипликатор все же может служить мерилом совокупного увеличения
занятости, которое, как можно ожидать, повлечет за собой расширение
производства в отраслях, выпускающих капитальные блага. Больше того, за
исключением тех случаев, когда отрасли, производящие потребительские блага,
уже работают почти на полную мощность - так что увеличение продукции требует
расширения предприятий, а не только более интенсивного использования
имеющегося оборудования,- нет оснований полагать, что потребуется
сколько-нибудь значительный промежуток времени, прежде чем занятость в
отраслях, выпускающих потребительские блага, не начнет повышаться pari passu
с занятостью в отраслях, производящих капитальные блага, и численное
значение мультипликатора не установится вблизи от его нормального уровня.
V
Выше уже отмечалось, что чем больше предельная склонность к потреблению,
тем больше величина мультипликатора и, значит, тем больше сдвиги в
занятости, вызываемые данным изменением в размерах инвестиций. Кажется, что
это может привести нас к следующему парадоксальному заключению: бедное
общество, в котором сберегается очень малая доля дохода, подвержено более
резким колебаниям, чем богатое общество, где сберегается большая доля дохода
и поэтому меньше величина мультипликатора.
Однако подобное заключение упускает из виду различие между влиянием,
которое оказывают предельная склонность к потреблению и средняя склонность к
потреблению. Хотя при высокой предельной склонности к потреблению данное
процентное изменение инвестиций дает сравнительно больший мультипликационный
эффект, все же в абсолютном выражении указанный эффект будет невелик, если и
средняя склонность к потреблению также высока. Это можно проиллюстрировать
следующим числовым примером.
Предположим, что склонность общества к потреблению такова, что до тех
пор, пока его реальный доход не превышает продукции, получаемой в результате
соединения 5 млн. человек с имеющимися в наличии производственными
мощностями, оно потребляет весь свой доход. Допустим также, что из продукции
дополнительно занятых 100 тыс. человек оно потребляет 99%, из продукции
следующих 100 тыс.- 98%, еще дополнительных 100 тыс.- 97% и т.д. и что при
увеличении численности рабочих и служащих до 10 млн. человек достигается
полная занятость. Отсюда следует, что, когда занято 5 млн. + п 100 тыс.
человек, значение предельного мультипликатора равно и инвестируется
процентов национального дохода.
Поэтому, когда занято 5200 тыс. человек, мультипликатор очень велик (он
равен 50), но инвестиции представляют собой лишь ничтожную долю - 0,06%
текущего дохода. Если даже инвестиции сократятся очень резко, скажем на 2/3,
то занятость снизится лишь до 5100 тыс. человек, т. е. примерно на 2%. С
другой стороны, когда занято 9 млн. человек, предельный мультипликатор
сравнительно мал, а именно 2,5, но инвестиции теперь составляют существенную
часть - 9 % текущего дохода, и поэтому если инвестиции сокращаются на 2/3,
то занятость снизится до 6900 тыс., т. е. на 23%. В пределе, когда
инвестиции падают до нуля, в первом случае занятость снизится только на 4%,
тогда как в последнем случае она сократится на 44% (63) .
В приведенном выше примере более бедное из двух сравниваемых обществ
оказывается более бедным вследствие более низкого уровня занятости. Но то же
самое рассуждение применимо и к случаям, когда бедность обусловлена более
низкой квалификацией используемых рабочих и служащих, худшей техникой или
меньшими размерами капитального имущества. Таким образом, хотя в бедном
обществе размеры мультипликатора сравнительно велики, влияние колебаний в
размерах инвестиций на занятость окажется много сильней в богатом обществе,
так как можно предположить, что именно в последнем текущие инвестиции
составляют гораздо большую долю текущей продукции (64) .
Из сказанного также со всей очевидностью следует, что при наших
предположениях один и тот же прирост численности людей, привлекаемых к
осуществлению общественных работ, сможет оказать значительно большее влияние
на совокупную занятость, если оно проводится еще в тот период, когда уровень
безработицы особенно высок, чем если оно предпринималось бы поздней, когда
экономика приближается к уровню полной занятости. Обратимся к приведенному
примеру: если в то время, когда занятость упала
до 5200 тыс. человек, на общественных работах будет занято дополнительно
еще 100 тыс. человек, совокупная занятость возрастет до 6400 тыс. Но если
занятость уже составляет 9 млн. человек, прием на общественные работы
добавочных 100 тыс. человек вызовет увеличение совокупной занятости только
до 9200 тыс. Таким образом, если только сохраняет силу предположение,
согласно которому по мере увеличения безработицы все меньшая доля дохода
сберегается, во время жестокой безработицы могут многократно "окупаться"
даже те общественные работы, финансируемые за счет сокращения расходов на
выплату пособий безработным, полезность которых представляется сомнительной.
Но то же самое предположение о расширении общественных работ может стать
гораздо менее убедительным по мере того, как экономика приближается к уровню
полной занятости. Далее. Если правильно наше предположение, согласно
которому предельная склонность к потреблению неуклонно падает с приближением
к полной занятости, то отсюда следует, что заданное дальнейшее увеличение
занятости все труднее обеспечить путем дополнительного увеличения
инвестиций.
Было бы нетрудно вычертить график, характеризующий движение предельной
склонности к потреблению на каждой стадии промышленного цикла, исходя из
статистических данных о совокупном доходе и совокупных инвестициях на
последовательные моменты времени, если бы только мы располагали такими
данными. Однако в настоящее время наша статистика недостаточно точна (или
недостаточно приспособлена к решению данной задачи), поэтому она не
позволяет нам пойти дальше весьма приблизительных оценок. Лучше всего,
насколько я знаю, для этой цели подходят данные С. Кузнеца, относящиеся к
Соединенным Штатам (мы уже ссылались на них выше, см. с. 85-86), хотя и
указанные показатели весьма ненадежны. Если сопоставить эти цифры с
имеющимися оценками национального дохода, то при всей условности указанных
данных они обнаруживают более низкую и вместе с тем более стабильную
величину мультипликатора инвестиций по сравнению с той, которую я мог бы
ожидать. Если выделить изолированно отдельные годы, то результаты
оказываются крайне нерегулярными. Но если сгруппировать их попарно, то
мультипликатор, по-видимому, составляет меньше 3 и, по всей вероятности,
довольно устойчив в области значений, близких к 2,5. Это соответствует
предельной склонности к потреблению, не превышающей 60-70%,- цифра, которая
кажется вполне согласующейся с условиями бума, но неожиданно и, как мне
представляется, неправдоподобно низкой для кризиса. Возможно, однако, что
крайний финансовый консерватизм американских акционерных компаний, который
проявляется даже в обстановке кризиса, может объяснить это явление. Другими
словами, если ремонт и замена оборудования фактически не производятся в
соответствующих размерах, так что инвестиции резко сокращаются, а финансовые
отчисления для этих целей продолжают накапливаться, то указанные процессы
предотвращают рост предельной склонности к потреблению, который имел бы
место при иных обстоятельствах. Я подозреваю, что этот фактор мог сыграть
серьезную роль в углублении недавнего кризиса в Соединенных Штатах. С другой
стороны, возможно, что статистика несколько преувеличивает падение
инвестиций, которые, по имеющимся данным, были в 1932 г. на 75% меньше, чем
в 1929 г., в то время как "чистое накопление капитала" снизилось более чем
на 95%. Даже сравнительно небольшое изменение в этих оценках привело бы к
существенному изменению в величине мультипликатора.
VI
Re21 2005 anarkire21@mail.ru ,,,
anarkire21@yahoo.com
|
