За столами засмеялись. Черноволосая женщина нахмурилась.
     Она никогда не видела Туво Авзония, только на портретах, которыми они обменялись. Брак устроила судья, ее мать, после беседы с леди-мэром, так же происходящей из патрициев того города на Тереннии, где был цирк, в котором произошли рассказанные ранее события.
     Название города мы узнаем позднее, когда придет для этого время. Достоверность было трудно проверить, но считалось, что Туво Авзоний является потомком в сто третьем колене древнего рода Авзониев. Судебный исполнитель, черноволосая женщина, был а потомком лишь в сто пятом колене подобного рода. Таким образом, брак был более выгоден для нее, чем для Туво Авзония. В этом отношении, как видно, ей повезло, и ее мать вместе с леди-мэром имели полное право радоваться ее успеху. Кто из ее близких знал, какими будут последствия этого союза среди сильных мира сего? Если бы судебный исполнитель не старалась казаться в достаточной мере благодарной за усилия, предпринятые ради нее матерью и мэром, мы могли бы приписать это подозрению в эгоистичности их побуждений. Мы могли бы заметить, что судебный исполнитель была недостаточно благодарна Туво Авзонию за оказанную ей честь, несмотря на разницу их положений. Возможно, ее уязвляло это. Однако за столом судебный исполнитель почти не задумываясь заявила, что род ее жениха выше ее собственного, а это, несомненно, было верно в генеалогическом смысле. Кто мог сказать, превосходило ли сто пятое колено ее собственного рода сто третье колено рода Авзониев? Кроме того, в силу свойств своей натуры женщина надеялась на лучшую партию, считая себя вполне достойной ее, к тому же она совсем не пленилась портретом Туво - он выглядел посредственным юнцом. Нет, она определенно была недовольна его рекомендациями, результатами тестов и прочими сведениями, если бы не объяснения матери и мэра о том, что по представлениям Тереннии, он может оказаться «настоящим мужчиной». Как зла она была! Как старалась подавить свое отвращение и разочарование! Как хотела хотя бы в глубине души отвергнуть предложение! Она уже подвергла Туво Авзония беспричинным, злым мысленным упрекам; она презирала его. Ей хотелось разбить ему жизнь, безжалостно властвуя над ним. Кто пожелал бы стать женой мелкого чиновника с провинциальной планеты и вести тягостно-скучную жизнь - ведь вряд ли развлечения и лавки там будут лучше, чем на Тереннии, разве что еще дальше от центра? О, она заставит его поплатиться, замучает его требованиями и капризами, какими бы чудовищными они ни были, истощит его средства, какими бы обширными они ни оказались, доведет его до отчаяния и публично унизит! Да, он еще поплатится!
     - Итак, - сказал Палендий, - мы пьем за нашу очаровательную спутницу! Желаем ей счастья и радости, и пусть она как можно быстрее соединится со своим женихом!
     Тост был встречен с одобрением. Судебный исполнитель снова покраснела.
     - Пейте, пейте! - призывали ее.
     Она поднесла тонкий бокал к губам и сделала глоток, искоса поглядев на Палендия.
     - Достойный союз, - сказал капитан, поднимая бокал.
     - Пусть он будет плодовитым, - добавил офицер флота.
     Она еле сдержалась.
     - Наверное, вы ужасно волнуетесь! - сказала одна из женщин.
     - И так жаждете его поцелуев, - подхватила другая.
     - Счастья вам! Удачи!
     - Пусть вы станете рабыней в его руках! - воскликнул кто-то.
     - Да, вот именно, - повторили несколько голосов.
     Женщина густо покраснела. Как отличались эти люди от жителей городка на Тереннии!
     - Смотрите на нее! - засмеялся Палендий, падая на стул.
     - Прошу вас, не надо, - взмолилась она.
     Палендий запрокинул голову и осушил бокал.
     Похоже, он уже выпил слишком много.
     - Мы везем на Митон девственницу! - довольно грубо прокричал Палендий, переворачивая бокал и хватая салфетку. - Ждать уже недолго!
     Конечно, она, как аристократка и патрицианка, еще оставалась девственницей. Она смущенно взглянула на телохранителя, стоящего справа от Палендия. Он продолжал наблюдать за ней с пренебрежительным выражением на лице, как будто она была выставлена на невольничьем рынке. Как она ненавидела этого мужлана!
     Она встрепенулась, когда безумная, абсурдная мысль пронзила ее мозг. «Я не хочу, чтобы меня презирали, я хочу угождать», - подумала женщина, но тут же быстро и испуганно отогнала это наваждение.
     Многие женщины Тереннии оставались девственными - особенно образованные, из высших сословий; сексуальность считалась оскорбительным проявлением низменной натуры. Конечно, на этой планете не одобрялись браки и роды у женщин-аристократок. Разве могло разумное существо обременять себя подобной обузой? О предстоящем союзе между судебным исполнителем и Туво Авзонием, как можно заметить, не было объявлено публично, можно даже сказать, что брак готовился втайне. Однако браки, как бы они ни порицались, в некоторых случаях могли принести кому-либо пользу в социальном, экономическом или профессиональном отношении.
     - И тогда!... - орал Палендий.
     Он опустил кулак, обернутый салфеткой, на тонкий, прозрачный бокал, разбив его на тысячу осколков. По скатерти разлетелись рубиновые капли каны.
     Судебный исполнитель вздрогнула и покраснела, несомненно, разгорячённая каной, чуть не падая в обморок. Эта реакция могла показаться недопустимо женственной, но следует учитывать все обстоятельства - силу Палендия, мощь его телохранителей, смех сидящих за столом, действие каны, боязливое беспокойство самой женщины, впервые осознавшей свою слабость, мягкость и уязвимость, свое отличие от мужчины, который только что ударом массивного кулака вдребезги разнес бокал. В этот момент многое казалось женщине значимым и символичным. Но не думаю, что по ее реакции мы можем судить о смирении, потрясении, почти обмороке как о признаках ее женственности. Учитывая принятые на Тереннии нормы и особенно нормы для высших классов, мы бы хотели остаться нейтральными в подобных вопросах, просто наблюдая за происходящим и позволяя читателю, если у того есть желание, сделать самостоятельное суждение. Поэтому мы будем считать эту реакцию женщины проявлением женственности - глубокой, подлинной, достоверной подверженной подобным чувствам и реакциям. Для женщин они казались вполне естественными. Среди менее женственных дам своего круга она часто ощущала себя не такой, как все, и боялась проявления у себя подобных чувств. Она никогда не отваживалась быть самой собой, такой, какой она была - великолепной и совершенно отличающейся от мужчин. Она всегда старалась отвергать и прятать свою женственность, но тем не менее та существовала. Изменения в ее жизни оказали бы существенное влияние на ее привычки. Она обнаружила себя в ситуации, в которой ее женственность могла раскрыться полностью - в состоянии, когда это было бы не только допустимо, но и необходимо. Действительно, к собственному изумлению и радости, она наконец ощутила себя самой собой, и ей не оставалось другого выбора, какими бы ни были последствия этого поступка.
     - Уже поздно, - заметил капитан.
     Сидящие за столами стали подниматься, желая друг другу приятного вечера.
     - Кана еще осталась? - спросил Палендий у прислужницы.
     - Да, господин, - ответила она.
     Палендий щелкнул пальцами, и прислужница заспешила к нему. Судебный исполнитель вздрогнула, увидев такое послушание.
     - С вами все в порядке? - спросил молодой офицер флота.
     - Да, - кивнула она.
     Палендий взял флягу из рук прислужницы и предложил ее левому телохранителю.
     - Нет, спасибо, хозяин, - ответил тот.
     Тогда Палендий протянул флягу другому телохранителю.
     - Благодарю, не надо, хозяин.
     - Может, завтра, после состязаний? - спросил Палендий.
     - Может быть, хозяин.
     - Ваши псы хорошо вышколены, - заметил сосед Палендия.
     Палендий сам отпил из фляги и неуверенно поставил ее на стол.
     Две-три женщины подошли к судебному исполнителю, чтобы поцеловать ее и пожелать счастья. Она отвечала немного смущенно и формально. В конце концов, она была .родом с Тереннии.
     Телохранитель Палендия взглянул на нее, решив, что такая женщина недостойна даже ошейника. Еще одна дама подошла поговорить с ней. Как холодно и надменно отвечала ей дочь судьи!
     Как известно, на Тереннии физические контакты, прикосновение одного человека к другому, считалось отвратительным, по крайней мере, среди людей высшего круга. И все же как высокомерно держалась дочь судьи!
     Телохранитель продолжал следить за ней и думать о ее сексуальности - сейчас почти подавленной жестокими усилиями, но если бы она дала себе волю, то эта сексуальность оказалась бы неуправляемой, превратив женщину в свою пленницу и жертву.
     Еще одна женщина ласково поцеловала дочь судьи в щеку.
     В самом деле, думал телохранитель, она не совсем безнадежна. Но потом он отверг эту мысль, ибо эта дама была из хонестори, к тому же патрицианкой. Такая женщина не может оказаться в ошейнике, по крайней мере, на планетах, знакомых телохранителю. Однако он мысленно примерил на нее ошейник и счел общий вид вполне сносным.
     - Спокойной ночи, дорогая, - произнес Палендий. Женщина кивнула.
     Слегка пошатываясь, Палендий направился к выходу. Она наблюдала, как Палендий выходит из столовой, поддерживаемый телохранителями. Конечно, она давно была знакома с Палендием, как и многие люди ее круга на Тереннии.
     Он был сказочно богат со всеми своими землями и четырьмя тысячами колонов. У него была власть и, вероятно, много врагов. Телохранители сопровождали его повсюду - крупные, настороженные, быстрые, умелые, жестокие люди. Гладиаторы - и этим все сказано.
     Женщина смотрела на скатерть, усыпанную крошками, смятыми салфетками и каплями каны. Она заметила салфетку, которой Палендий обмотал кулак, прежде чем разбить бокал. Какой вульгарный жест!
     У Палендия тоже имелись слабости - например, кана или страсть к цирковым боям. Женщина знала, что он содержит школу для гладиаторов, где мужчины учатся владеть и распространенными, и редкими видами оружия.
     Люди Палендия, как и он сам, казались совсем не такими, как другие знакомые ей мужчины.
     Как беспокойно она чувствовала себя в их присутствии, какое смятение в душе испытывала каждую минуту!
     Она вспомнила телохранителя, стоящего справа от Палендия. Ее пальцы нервно дотронулись до ожерелья, плотно охватившего шею.
     Женщина вновь подумала о телохранителе. Как он разглядывал ее! Никто еще не осмеливался так смотреть на нее!
     Как она презирала, как ненавидела этого невозмутимого, полуголого гиганта, который смотрел на нее с презрением!
     «Не хочу, чтобы мной были недовольны», - подумала она, и тут же, изумившись столь безумной мысли, поспешила отогнать ее.
     Да как он смел так смотреть! Какое право он имел - невежественный, неграмотный мужлан, животное, обученное для цирковых боев? Она - высокородная патрицианка!
     «Может, он не считал меня достойной наказания?», - эта мысль и взволновала, и испугала женщину, тут же исчезнув.
     Она заметила прислужницу, которая убирала посуду со стола.
     - Эй, ты! - позвала она, и прислужница замерла на месте. - Поди сюда!
     Прислужница подошла поближе.
     - Как тебя зовут? - спросила судебный исполнитель.
     - Янина...
     - Говори, как следует! - прикрикнула женщина.
     - Янина, госпожа.
     - Ты привыкла стоять в присутствии свободных людей? - спросила судебный исполнитель.
     - Простите, госпожа, - девушка быстро опустилась на колени.
     - Разве такой проступок не заслуживает наказания?
     - На все воля хозяев, госпожа, - ответила девушка. - Из уважения к чувствам других пассажиров ко мне стараются не привлекать внимания.
     - Поэтому ты и ведешь себя, как прислуга?
     - Я прислуживаю, госпожа, но ни на что не претендую. Я не осмеливаюсь претендовать на высокое положение свободной служанки.
     - Сегодня я наблюдала, как ты ведешь себя при людях, - сказала судебный исполнитель.
     - Да, госпожа.
     - Должно быть, вне чужого присутствия с тобой обходятся по-другому?
     - Да, госпожа, тогда со мной обращаются соответственно моему положению.
     - И что же это значит?
     - То, что я рабыня, госпожа, - дрожа, ответила девушка.
     - Что должен делать раб?
     - Стремиться угождать и повиноваться.
     - Тебя можно купить и продать, - добавила судебный исполнитель.
     - Да, госпожа.
     - Ты - животное, которое можно купить и продать.
     - Да, госпожа.
     - Ты красивое животное, - продолжала судебный исполнитель.
     - Благодарю, госпожа.
     Судебный исполнитель сердито повернулась и вновь взглянула на прислужницу.
     - Ты удивительно красивая рабыня, Янина.
     - Спасибо, госпожа.
     - Такие женщины, как ты, - заметила судебный исполнитель, - пригодны только для того, чтобы быть рабынями.
     - Да, госпожа.
     Прижав к бедру белую сумочку, судебный исполнитель направилась к двери. На пороге она обернулась. Прислужница по-прежнему стояла на коленях у стола.
     - Можешь встать и продолжить работу, - сказала судебный исполнитель.
     - Да, госпожа. Спасибо, госпожа, - ответила девушка.
     Возвращаясь из столовой к себе в каюту (разумеется, без сопровождения - ведь она была с Тереннии!), судебный исполнитель задержалась в холле у гигантского овального иллюминатора. За ним простирался мрак таинственной ночи, в которой медленно плыли звезды, будто блестящие осколки в море.
     Женщина почувствовала себя очень маленькой и одинокой в этой ночи - даже находясь в освещенном коридоре, на корабле, под защитой прочной стальной обшивки.
     Женщина оглядела свое отражение в стекле иллюминатора и поправила волосы. Она осталась довольна собой, она и прежде не считала себя дурнушкой. Она представила, как будет изводить Туво Авзония - вот именно, изводить его! Он должен поплатиться, должен пострадать за все. Женщина внимательно осмотрела себя. Напрасно она надела это белое платье, серьги и ожерелье - все это она купила прямо на корабле. На Тереннии таких вещей не носили, там даже белая подпоясанная тога считалась неприличной. Мать всегда бурно протестовала, когда она одевалась подобным образом. Однако сама женщина не привыкла подчиняться, она умела делать только то, что ей хотелось и когда хотелось. Она вгляделась в собственное отражение. Вероятно, не стоило сегодня так наряжаться - она просто не подумала. Видел ли кто-нибудь, как этот уродливый, невежественный телохранитель пялился на нее? Женщина не помнила, чтобы на нее когда-нибудь так смотрели, кроме случая с этим же парнем, тогда еще крестьянином - когда он стоял в зале суда. Тогда она была довольна своей внешностью и одеждой. Женщина вспомнила о той девчонке в столовой, Янине... или как там ее звали. Она носит только то, что ей позволят. Судебный исполнитель вгляделась в черноту за окном, где мерцали звезды.
     «Как бы меня одели, - подумала она, - если бы я была рабыней? И позволяли бы мне одеться?» Она вздрогнула, ибо позади нее в стекле появилось отражение телохранителя, того, что стоял справа от Палендия. Женщина повернулась и прислонилась к раме. Другой гладиатор маячил где-то позади.
     - Простите, госпожа, - произнес гладиатор, подойдя слишком близко. - Мы не хотели напугать вас. Мы закончили работу и возвращаемся в свою каюту.
     Второй гладиатор пошел дальше, и первый направился следом за ним.
     - Подожди, - вдруг сказала женщина.
     - Да, госпожа?
     - Мы не виделись с тех пор, как ты был в цирке.
     - Да, госпожа, с тех пор, как вы приказали связать меня.
     - За тебя вступился Палендий - твои подвиги на арене восхитили его.
     - Да, госпожа.
     - Только благодаря Палендию тебя помиловали и отдали ему.
     - Да, а потом начальнику школы гладиаторов, - добавил он, - где учат убивать.
     Она хотела отодвинуться подальше, но за спиной была рама иллюминатора.
     - Теперь я свободен, - продолжал он. - Я получил свободу после десятой победы... и седьмого убитого.
     - Понимаю, - кивнула она.
     - И теперь я так же свободен, как и вы, - добавил гладиатор.
     - Да, понимаю.
     Зачем он подошел так близко? Неужели он по-прежнему остался грубым, невежественным крестьянином? Неужели он считает, что находится в грязной деревне, где скот бродит вокруг хижин? Он и в самом деле так равнодушен к сословным различиям Тереннии? Она смутилась и вспыхнула. Всего на расстоянии вытянутой руки от нее вздымалась грудь гладиатора.
     - Палендий питал большие надежды насчет тебя, - произнесла она, глядя в сторону. Гладиатор пожал плечами.
     «Да как ты смеешь стоять так близко!» - думала она!
     Палендий вез с собой двадцать бойцов и целую свиту обслуги, тренеров, врача, секретарей. Он направлялся на Ирис - планету из первого квадранта, неподалеку от Митона.
     - Я не слишком силен в боях с разным оружием, - сказал гладиатор, глядя на нее.
     «Пожалуйста, не стой так близко, - молила она про себя. - Неужели ты не видишь, что мне неудобно?»
     - Но даже такие бойцы, как Аркон и Мир-Сан сначала мало что умели.
     Этих двоих знали во всей Империи. Им приходилось выступать даже в главном цирке.
     - Тебе нравится в цирке? - спросила она.
     - Да, - задумчиво ответил он. - Свет, люди, музыка, азарт... все это очень возбуждает.
     - Я понимаю, почему людям нравятся такие зрелища. Но цирк - это не мое призвание.
     - Ты свободен. Ты можешь уйти от Палендия, - возразила она.
     - Он спас мне жизнь, и я служу ему.
     - Несомненно, он хорошо тебе платит, - заметила женщина.
     - Да.
     - Ты гумилиори, у тебя не может быть призвания, - сказала она.
     - А рабам вообще не приходится выбирать, - ответил гладиатор, глядя на нее в упор.
     - Что ты хочешь этим сказать? - воскликнула женщина.
     - Ничего, госпожа.
     Она почувствовала слабость и головокружение. Что могли значить его слова? Она перепугалась, как рабыня перед хозяином.
     - Почему сегодня вечером ты так смотрел на меня? - сердито спросила она.
     - Вам показалось, госпожа.
     - Может быть, - холодно ответила женщина.
     - А кроме того, вы дважды сами посмотрели на меня, - продолжал гладиатор.
     - Этого никогда не было!
     - Тогда откуда вы узнали, что я смотрю на вас?
     - Ты - дерзкое животное! - крикнула она и взмахнула маленькой ручкой. Однако удар не был нанесен - ее тонкое запястье попало в стальные тиски его огромного кулака.
     Гладиатор вспомнил, что когда он выздоравливал в школе и уже вставал на ноги, к нему пришел Палендий. Неожиданно Палендий попытался ударить его, и гладиатору пришлось схватить его за запястье.
     «Если бы я носил браслет с лезвием, - сказал Палендий, - ты лишился бы пальцев».
     «Но у вас нет браслета, господин», - возразил гладиатор.
     «Верно, - усмехнулся Палендий. - А теперь отпусти меня. С завтрашнего дня можешь приступать к занятиям».
     - Прошу, отпусти меня! - воскликнула женщина. - Мне больно!
     Он немедленно разжал пальцы. Женщина отдернула руку, потирая запястье. Она прежде не понимала, что значит оказаться беспомощной в могучих руках.
     - Да и к чему мне терять время, разглядывая простую рабыню? - рассеянно сказал гладиатор.
     - Я не рабыня! - закричала женщина. - Рабыней была та девушка, которая разливала кану!
     - Вы обе рабыни, - возразил он.
     - Я не рабыня! Я патрицианка!
     - Нет, ты рабыня, - повторил гладиатор.
     - Нет! - закричала она.
     - В школе меня научили, как, глядя на женщину, определить, рабыня она или нет, - объяснил гладиатор.
     - И что же, я похожа на рабыню? - раздраженно поинтересовалась женщина.
     - Да.
     - Убирайся! - велела она.
     Гладиатор отступил назад и поклонился.
     - Да, госпожа.
     - Что за состязания будут завтра вечером? - вдруг спросила она.
     - Пока это секрет.
     - И ты будешь участвовать?
     - Насколько я понимаю, это неизбежно, - ответил гладиатор.
     - Конечно.
     - Госпожа желает присутствовать? - спросил он.
     - Разумеется, нет!
     - Спокойной ночи, госпожа, - сказал гладиатор, еще раз поклонился и ушел.
     Вскоре в том же коридоре показался капитан, который направлялся к залу управления. Судебный исполнитель стояла у иллюминатора, одной рукой впившись в раму, а другой прижимая к себе сумочку. Она вглядывалась в молчаливые глубины ночи, где вспыхивали огоньки далеких солнц и звезд. Женщина казалась испуганной. Капитан остановился, вопросительно глядя на нее.
     - Со мной все в порядке, - заверила она.
     - Я только что встретился с двумя телохранителями Палендия. Надеюсь, они не приставали к вам?
     - Нет! Конечно, нет! - ответила она.
     - Разве к ней можно пристать? С рабынями так не поступают, им просто приказывают...
     - Напрасно таким людям позволяют находится на свободе, - заметил капитан.
     - Несомненно, - усмехнулась она.
     - Их следует держать в клетке.
     - Наверное, - она не смогла удержаться от смешка.
     - С вами все в порядке? - насторожился капитан.
     Она кивнула. Она слышала, что рабынь иногда держат в клетках, причем довольно тесных.
     - Желаю вам приятного вечера, - произнес капитан.
     - Капитан, завтра вечером ожидаются какие-нибудь зрелища?
     - Зрелища?
     - Ну да - бои, состязания?
     - Да, состязания.
     - Могу я узнать, где именно и когда? - спросила женщина.
     - Боюсь, вам это будет неинтересно, - нерешительно ответил капитан. - В нижнем отсеке корабля, секция девятнадцать, через час после ужина.
     - Все зависит от того, как я себя буду чувствовать завтра вечером, - произнесла женщина. - Если заскучаю, то приду.
     - Вам не следует этого делать, - заметил капитан.
     - Почему же?
     - Я не уверен, что зрелище покажется вам приемлемым, - объяснил капитан.
     - Надеюсь, другие женщины там будут?
     - Несомненно.
     - И я имею полное право прийти? - допытывалась она.
     - Ну конечно!
     - Ведь это круизный кораблю, на нем не может не быть развлечений, - продолжала женщина. - Я заплатила за билет.
     - Полностью согласен с вами, - кивнул капитан.
     - Тогда в чем дело?
     - Ни в чем, - ответил он. - Только вы родом с Тереннии...
     - Ну и какое это имеет значение? - спросила она.
     - Никакого.
     «Тогда посмотрим, какое настроение у меня будет завтра вечером», - решила она.
     Она отклонила предложение капитана проводить ее до каюты - в конце концов, она была родом с Тереннии. Однако, если быть точным, следует упомянуть, что после ухода капитана женщина вновь заволновалась. Она смотрела через иллюминатор на звезды и планеты и не могла избавиться от страха - она чувствовала себя такой маленькой и беспомощной! Сам корабль со своими сложными системами жизнеобеспечения казался недоступным ее пониманию. Женщина думала, что напрасно не позволила капитану проводить ее до каюты. Идти туда было далеко, через несколько коридоров, а она была одета так, что все становилось ясно с первого взгляда - она не существо, равноправное с мужчиной, а настоящая женщина. Она взглянула на свое отражение в иллюминаторе. Нет, она действительно не такая, отличающаяся от «равноправных» женщин. Она поспешила в каюту, постоянно оглядываясь, даже останавливаясь, прежде чем свернуть в другой коридор, и наконец, испуганная, задыхающаяся, - ибо все время ей пришлось идти мелкими шажками, как позволяла одежда, - она достигла своей двери. Через мгновение она очутилась в каюте, навалилась плечом на дверь и заперла ее на два оборота ключа. Она тяжело дышала. Внезапно зарыдав, она опустилась на колени рядом с дверью, вытянув руки по ее холодной стальной обшивке.
     Она не рабыня! Она в безопасности!
     
    Глава 10
     
     - Что за отвратительная одежда! - рассмеялась одна из зрительниц.
     Судебный исполнитель не сочла нужным отвечать ей.
     - Не сердитесь! - продолжала женщина. - Садитесь рядом со мной, - и она указала свободное место на скамье.
     Судебный исполнитель улыбнулась и подошла к ней.
     - Я очень опоздала? - небрежно спросила она.
     - Совсем нет, вы как раз вовремя, - заверила ее соседка.
     Артисты, если так можно было их назвать, еще не появились на огороженной деревянным барьером арене, окруженной трибунами. Зал в секции девятнадцать имел очень высокий потолок; вверху можно было разглядеть длинные, ничем не прикрытые стальные брусы и шпангоуты. В секции, одной из сотен ей подобных, умещалось несколько тонн груза. Теперь же в ней находились только скамьи, да по углам стояло несколько контейнеров и спасательных капсул. Секцию освещали мощные электрические прожектора, маленькая арена была залита их слепящим светом. Включать свет можно было с пульта, находящегося у двери. Дальний угол секции скрывался в полутьме - вероятно, где-то там артисты ожидали своего выхода. Если это и было зрелище, то оно не отличалось профессиональной постановкой.
     - В чем суть сегодняшнего состязания? - спросила судебный исполнитель.
     Да, она пришла слишком рано - собралось всего несколько зрителей.
     - Не знаю, - ответила ее соседка, одна из тех женщин, что прошлым вечером сидели за столом капитана. Вместе с другими после ужина эта женщина поцеловала дочь судьи и пожелала ей счастья. - Мне не хотелось обидеть вас, дорогая, - продолжала она. - Я уверена, что ваш наряд приемлем на Тереннии.
     - Это обычная одежда людей моего круга, - подтвердила судебный исполнитель.
     - Женщин и мужчин?
     - Конечно.
     - Понятно, - протянула соседка так, что становилось ясно: она ничего не поняла.
     - Мы одинаковы, - продолжала судебный исполнитель.
     - И мужчины, и женщины?
     - Да.
     - Вам это не кажется нелепым? - поинтересовалась соседка.
     Судебный исполнитель предпочла оставить этот вопрос без ответа.
     - Простите, - спохватилась соседка.
     - Ничего страшного, - успокоила ее судебный исполнитель.
     Соседка сегодня была одета не в вечернее платье, уместное за ужином у капитана, а в нечто более приличествующее для посещения состязаний - хорошо сшитый брючный костюм.
     - Вчера вечером вы были одеты совершенно иначе, - заметила соседка.
     Это была правда. Облегающее белое платье без рукавов, купленное на корабле, в которое судебный исполнитель осмелилась облачиться вчера, как небо от земли отличалось от тереннианской одежды, так называемой «униформы», надетой ею сегодня. Униформа была призвана скрыть половые признаки - это пытались сделать различными способами, более или менее успешно. Сегодня судебный исполнитель надела самый распространенный вид униформы - намеренно широкую, бесформенную мешковатую одежду из целого куска ткани. Ткань скрывала ее от шеи до щиколоток. Одежда внизу имела широкие штанины и нечто вроде длинной серой накидки поверх них. Вдобавок судебный исполнитель надела «балдахин» - проволочную раму, укрепленную на вороте униформы и поднимающуюся над головой, с прикрепленными к ней полупрозрачными «занавесями». Это сооружение должно было скрыть изгиб ее плеч и откровенные выпуклости груди. Единообразие и в поведении, и во внешности высоко ценилось на Тереннии.
     - Несомненно, Палендий будет здесь, - беспечно проговорила судебный исполнитель.
     - И его великолепные животные тоже, - кивнула соседка.
     Судебный исполнитель смутилась. Конечно, Палендий не слишком интересовал ее. К своему стыду, она поняла, что соседка чересчур ясно понимает ее чувства.
     Следует упомянуть, что хотя сегодня судебный исполнитель надела униформу, под ней скрывалась совершенно иная одежда, также купленная на корабле - еще более редкая и необычная для Тереннии.
     Это белье было тщательно скрываемым секретом судебного исполнителя. Она чувствовала, что могла бы умереть от стыда, если бы ее тайну кто-нибудь разузнал.
     - Вы заметили, как смотрел на вас тот парень, что стоял справа от Палендия? - спросила ее соседка.
     - А вы заметили? - довольно переспросила судебный исполнитель. Значит, ей это не показалось. Конечно, так она и знала, но все же было приятно получить тому подтверждение. Кроме того, ей польстило внимание соседки - оно тешило ее тщеславие, ибо судебный исполнитель, как любая женщина, была тщеславна.
     Именно на нее одну смотрел этот мужчина!
     - Конечно, - кивнула соседка.
     - Неужели? - изумилась судебный исполнитель, которая, следует признаться, ожидала услышать нечто большее.
     Соседка отлично поняла ее.
     - И еще как смотрел! - прошептала она.
     - Как же? - выспрашивала судебный исполнитель. Каким душным внезапно показалось ей новое белье, поверх которого была надета униформа!
     - Даже не спрашивайте, милочка, - ответила дама в брючном костюме, как бы желая прекратить разговор.
     - Нет, прошу вас, говорите, - настаивала судебный исполнитель. - Я хочу знать.
     - В самом деле?
     - Конечно.
     - Я знаю, что вы из патрицианок, милочка, - продолжала соседка, - все мы завидуем и восхищаемся вами, но этот мужчина смотрел на вас так, как будто вы не более, чем заурядная рабыня!
     - Понятно, - кивнула судебный исполнитель.
     - Прошу вас, не обижайтесь, - попросила ее соседка.
     - Конечно, не буду, - ответила судебный исполнитель.
     - Хотела бы я, чтобы он так смотрел на меня! - шутливо вздохнула соседка.
     - Я не рабыня, - раздраженно возразила судебный исполнитель.
     - В глубине души все мы рабыни.
     - Не может быть.
     - Неужели вы никогда не размышляете,сколько бы за вас могли заплатить? Какова цена вам как женщине?
     Судебный исполнитель сердито молчала. Она и впрямь иногда, чувствуя себя одинокой, никому не нужной и забытой, думала, сколько она может стоить и найдется ли мужчина, готовый заплатить за нее. Много раз она представляла себе невольничьи торги, лица мужчин, скрытые в темноте, и крик ведущего торгов.
     - Он похож на варварское божество - такой рослый, с поразительно правильными чертами лица, - сказала судебный исполнитель.
     - Разве каждая женщина не будет готова трепетать перед таким мужчиной и повиноваться ему? - заявила соседка.
     - Только не настоящая женщина!
     - Те женщины, которых вы называете «настоящими», просто еще не встретили своего хозяина.
     - Что за вздор! - воскликнула судебный исполнитель, понимая, что ее соседка права.
     - Разве вам трудно представить, что вы принадлежите этому человеку? - поинтересовалась соседка.
     - Конечно.
     - А я считаю, что вы способны на такое, - заметила соседка, поглаживая ей руку.
     - Нет! - решительно заявила судебный исполнитель.
     - Думаю, вы бы стали повиноваться ему. Наказания вскоре заставили бы вас смириться, - улыбнулась соседка.
     Судебный исполнитель проглотила ком в горле и опустила голову. Она не сомневалась, что стала бы повиноваться, угождать, не дожидаясь побоев. Он вполне мог побить ее, если бы остался недоволен, но она не нуждалась в побудительных мотивах.
     Скамьи постепенно заполнялись. Вскоре должно было начаться зрелище.
     - По-вашему, сколько бы могли за вас заплатить? - раздраженно поинтересовалась судебный исполнитель.
     - Не знаю, милочка. Надеюсь, что дорого.
     - Понятно.
     - Конечно, не так много, как за вас - вы очень красивы, - добавила соседка.
     Судебный исполнитель оглядела свою соседку. Ей уже было под сорок лет, она получила хорошее образование, была еще свежа и подтянута. Вряд ли бы за такую женщину заплатили мало. Кроме того, она была не с Тереннии - это обстоятельство могло стать причиной разницы в их цене. Как подозревала судебный исполнитель, женщины с Тереннии невысоко ценились на невольничьих рынках, но ей было неприятно об этом думать. Если уж женщине с Тереннии выпала горькая участь стать рабыней, ее можно было бы вышколить, как и всех прочих. Разве при усердном обучении через некоторое время она не стала бы цениться наравне с самыми дорогими рабынями?
     - Смотрите! - сказала соседка.
     Капитан, его помощник и несколько офицеров вошли в зал.
     - Вы позволите мне сесть рядом с вами? - спросил один из младших офицеров.
     - Прошу вас, - ответила соседка судебного исполнителя.
     Свободных мест оставалось мало - кроме зарезервированных в первом ряду, где устроились капитан и его первый помощник. Судебный исполнитель и ее приятельница сидели неподалеку от почетных мест, так как пришли заранее, задолго до начала зрелищ, и смогли выбрать место по вкусу.
     Офицер сел справа от соседки судебного исполнителя. Он мог бы занять место между дамами, но поскольку одна из них была с Тереннии и, следовательно, могла почувствовать неудобство в присутствии мужчины, он предпочел сесть от нее подальше.
     Вскоре свет в зале начал гаснуть.
     - Начинается! - шепнула соседка судебного исполнителя.
     
    Глава 11
     
     Огни продолжали гаснуть, пока вся секция не погрузилась во мрак, а затем внезапно зажглись вновь.
     На песке арены у входа стоял на коленях крупный, бородатый мужчина. Его длинные, чуть ли не до пояса волосы перехватывала кожаная тесьма. Мужчина был одет в тунику из грубо сшитых шкур. Цепи сковывали его по рукам и ногам.
     Завидев его, женщины зашептались.
     - Он одет, как варвар, - сказала соседка судебного исполнителя.
     - Он и есть варвар, - подтвердил офицер. - Его приняли на борт у Тиноса.
     По обеим сторонам от коленопреклоненного варвара стояли два стражника, вооруженные не электрическими дубинками, а револьверами. В Телнарии существовало несколько видов огнестрельного оружия, обычно оно имелось у имперских офицеров. Такие револьверы содержали десять электрических зарядов, при каждом выстреле из дула появлялся узкий, яркий луч.
     Этот луч в момент действия мог не только разрезать дерево, но и оплавить металл. Это было особенно важно на космическом корабле. Оружие в Империи, как уже говорилось, было немногочисленным, и одной из причин подобной политики была безопасность властей Империи. Производство оружия было монополизировано государством. Однако примитивных видов - дубинок, пращей, колющего, режущего оружия - было намного больше, чем технически сложного. Многие граждане Империи были знакомы только с простейшими видами. Чтобы ограничить его использование, некоторые рода войск Империи были оснащены мощным вооружением. Энергия высоко ценилась в Телнарии - большинство ее источников иссякли столетия назад на тысячах планет. Однако не следует забывать, что Империя обладала и оружием, способным сбивать планеты с их орбит и распылять их на песчинки...
     - Он одет в шкуры зверей, которых сам убил, - объяснял младший офицер.
     - Как интересно! - восклицала женщина в брючном костюме.
     Однако, как можно заподозрить, ее интересовало не столько происхождение шкур, сколько грубо упрятанное в них мускулистое тело пленника.
     Судебный исполнитель заерзала. Ее сердце, как и сердца многих зрительниц, пугливо и отчаянно забилось.
     Где-то в галактике существовали мужчины, подобные этому! Что может чувствовать женщина в этих руках?
     - С вами все в порядке? - спросил младший офицер.
     - Да, - ответила она.
     Образованные, утонченные женщины взирали на варвара с легким испугом, несмотря на то, что он был закован в цепи. Как отличался он от мужчин, с которыми эти женщины были близко знакомы!
     При виде этого человека судебный исполнитель внезапно поняла, какое отвратительное белье она осмелилась надеть под свою униформу.
     Каким пугающим казался варвар - его мысли и манеры, несомненно, полностью отличались от мыслей и манер цивилизованных мужчин. Кто знает, как варвары относятся к женщинам?
     - Вы боитесь? - спросил младший офицер, взглянув на судебного исполнителя.
     - Нет, что вы! - ответила она.
     - Он же совсем беспомощен! - добавил офицер.
     - Женщины варваров одеваются так же? - деланной беспечностью поинтересовалась судебный исполнитель.
     - Женщины обычно одеваются в ткани - хорошие, привезенные издалека, а некоторые сами прядут и ткут полотно себе на одежду. Самый распространенный наряд свободных женщин - платья, скрывающие фигуру так, чтобы не вызывать желания у мужчин.
     - Разве не все женщины варваров свободны?
     - Нет.
     - Значит, среди них есть рабыни?
     - Конечно, ведь это варвары, - подтвердил офицер.
     - А какова одежда рабынь?
     - Иногда они носят длинные платья, как у свободных женщин.
     - Но не всегда? - уточнила судебный исполнитель.
     - Нет.
     - И как же они тогда одеваются?
     - Как рабыни, если, конечно, им позволяют одеться, - пожал плечами младший офицер.
     - Сколько женщин имеют такие мужчины? - спросила судебный исполнитель.
     - Несколько, по-разному бывает.
     - И жен, и рабынь?
     - Иногда да, - ответил офицер.
     Несмотря на прочные оковы варвара и присутствие вооруженных стражников, многие из женщин волновались, глядя на коленопреклоненную фигуру.
     Они осознавали себя цивилизованными женщинами и поэтому презирали таких мужчин. Этот варвар должен был относиться к ним просто как к женщинам, которых можно использовать - какой ужас!
     В этот момент главная дверь открылась, и в зале появился молодой офицер флота - тот, что, вероятно, находился в отпуску.
     Судебный исполнитель затаила дыхание.
     Вчера вечером она видела его в обычной штатской одежде, уместной за столом капитана, теперь же он облачился в белый с золотым галуном мундир. Судебный исполнитель с изумлением заметила три пурпурных шнура у его плеча.
     Когда он вошел, сам капитан и его офицеры вскочили; стражники на арене тоже повернулись.
     - Слава Империи! - воскликнул капитан.

     - Слава Империи! - отозвались другие офицеры и стражники. Даже младший офицер, сидящий рядом с женщинами, вскочил, завидев входящего, и присоединился к приветствиям.
     - Слава Империи! - отозвался молодой офицер флота, и его возглас повторили на трибунах.
     - Видите шнуры? - прошептала женщина в брючном костюме.
     - Да, я их заметила, - ответила судебный исполнитель.
     Она на мгновение даже лишилась дара речи, заметив их: ей ли, патрицианке, было не разбираться в знаках отличия? Однако она не понимала, что делает на борту обычного корабля человек, ранг которого выше не только ее собственного, но даже ранга Туво Авзония.
     Офицер флота повернулся к пленнику, уже поставленному на ноги - видимо, стоять на коленях он должен был до прихода офицера. Воинское звание офицера было невысоким - что-то вроде младшего лейтенанта. С другой стороны, шнуры ясно давали понять, что каким бы ни было это звание, его обладатель происходит из самого знатного рода.
     - Три шнура! - восхищенно проговорила женщина в брючном костюме.
     - Да, - в замешательстве откликнулась судебный исполнитель. Три пурпурных шнура, самый высокий ранг... Несомненно, род молодого офицера был не менее знатным, чем род самого императора! Невозможно поверить, чтобы такой человек оказался на борту обычного круизного корабля!
     На глазах нескольких зрителей выступили слезы. Молодой офицер жестом поблагодарил зрителей, и, отдавая дань традиции, лично поприветствовал капитана, а затем уселся рядом с ним.
     В это время из двери напротив главного входа появился Палендий с четырьмя парами гладиаторов - это были мощные мужчины в кожаных повязках, со стянутыми сзади волосами и блестящими от масла телами.
     - Вот это парад! - прошептал младший офицер.
     Гладиаторы, четверо из которых было вооружено тупыми копьями, а остальные - деревянными мечами, начали разминаться на арене.
     Кое-кто из женщин подавил невольный вздох, видя вздымающиеся мускулы, движения крепких бедер. Конечно, им и раньше приходилось видеть бойцов, но теперешнее зрелище казалось ни с чем не сравнимым.
     Судебный исполнитель высматривала гладиатора, который был телохранителем Палендия и вчера стоял справа от хозяина. Его нигде не было.
     Но вскоре он вместе с товарищем прошел между трибунами, спокойно разглядывая толпу. Судебный исполнитель сидела очень прямо в своей униформе и «балдахине», всем своим видом показывая, что она не замечает гладиатора, сосредоточив свое внимание на арене. Значит, он смотрел на нее, как на обычную рабыню? Так пусть поймет, что она неизмеримо выше его, что она патрицианка с Тереннии!
     Разумеется, один раз ей пришлось обернуться, чтобы убедиться в его внимании, и, как следовало ожидать, их взгляды встретились. Вспыхнув, женщина отвернулась.
     Хорошо хоть, что она надела униформу и «балдахин»! Но она знала, что под этой одеждой у нее находится особое белье, о котором мы уже упоминали. Внешне это белье выглядело вполне безобидно, но только не для женщины с Тереннии: для нее этот поступок был дерзким и совершенно неприличным. Оно мягко и соблазнительно касалось ее кожи - такое возмутительно непристойное белье могла бы надеть только рабыня. Судебный исполнитель чувствовала, как ее грудь облегают мягкие, шелковистые ленты, она ощущала, как тонкая ткань прижимается к ее телу внизу с нежной интимностью чужой и - настолько возбуждающим было это прикосновение. Эти две вещи, лифчик и трусики, как можно предположить, были куплены на корабле. Судебному исполнителю понадобилось набраться смелости для такой покупки. Вправду ли продавщица с любопытством взглянула на нее или ей это только показалось? Кроме нее, о покупке никто не знал. Носила ли сама продавщица такое белье? Может, в выражении ее лица или в голосе было что-то странное, подозрительное? (Интересно, что было на продавщице под верхней одеждой?). Конечно, это ее тайна, тайна от всего мира. Она никогда не осмелится показаться в таком виде Туво Авзонию, да и он не пустит женщину в таком белье к себе в постель. Это все равно, что спать с закованной в цепи пленницей.
     Гладиатор не мог знать, что надето под ее униформой и «балдахином». Но сама женщина знала и горячо пожалела об этом.
     О, она десятки раз снимала и надевала белье у себя в каюте, иногда даже отваживаясь взглянуть на себя в зеркало, но так и не привыкла к собственному виду. В самом деле, это гибкое, стройное, грациозное создание не могло быть ею. Она решила не надевать белья, но когда уже приготовилась снять его в последний раз, то внезапно поняла, что если она хочет занять место в зале, ей надо поторопиться. Поколебавшись, она надела поверх тонкой ткани униформу и «балдахин» и поспешила в зал.
     Как красив был гладиатор, каким сильным и рослым он казался по сравнению с ней!
     Судебный исполнитель выпрямилась. Теперь она была даже рада чувствовать на себе белье - его никто не видел, но оно было таким удобным! Вот хорошая причина, чтобы постоянно носить его. Никто даже не подумает, что она способна на такое.
     Телохранитель был теперь недалеко от нее - слева, где между трибунами оставили проход. Их взгляды снова встретились.
     - Где твой ошейник? - спросил он.
     Она смутилась и сделала вид, что не расслышала. Несомненно, он вспомнил об ожерелье, которое она надевала вчера вечером. Оно не подходило к униформе и «балдахину». Кроме того, это было все-таки ожерелье, а не ошейник.
     Ошейники носят только рабы - он должен знать об этом.
     Младший офицер взглянул на гладиатора, но тот так решительно и сурово встретил его взгляд, что офицер поспешил отвернуться.
     Женщина в брючном костюме наклонилась к судебному исполнителю и едва заметно кивнула головой в сторону гладиатора.
     - Он считает вас привлекательной, - доверительно прошептала она.
     - Привлекательной?
     - Да.
     - Я с Тереннии, - ответила судебный исполнитель. - Я даже не понимаю, что это значит.
     - Чрезвычайно привлекательной, - настаивала соседка.
     - Меня это совершенно не интересует.
     - Тогда почему вы покраснели?
     - Я не покраснела, - возразила судебный исполнитель, чувствуя, как горят ее щеки.
     - Он хочет вас.
     - Он просто грубое животное!
     - Он смотрит на вас так, будто вы обычная рабыня, - заметила соседка.
     - Вероятно, желает купить меня, - сухо пошутила судебный исполнитель.
     - Почему бы и нет, если он способен доставить вам удовольствие?
     Судебный исполнитель предпочла не отвечать на это замечание - ее привела в ярость сама мысль о том, что ее могут купить.
     - Вероятно, он просто свяжет вас, заткнет рот и унесет, - улыбнулась соседка.
     - Может быть.
     - Он хочет вас, - настойчивым шепотом повторяла она.
     - Пусть хочет, сколько ему угодно, - ответила судебный исполнитель.
     - Вы не стали бы говорить так, если бы стояли перед ним на коленях, обнаженной, со связанными руками, - возразила соседка.
     - Прошу вас, перестаньте!
     - И вы бы стали его рабыней, - продолжала соседка. Судебный исполнитель вздрогнула. - Вы бы хорошо служили ему - он это понимает.
     В этот момент молодой офицер флота обернулся, и, к удовольствию судебного исполнителя, их взгляды встретились. Это позволило женщине наконец-то избавиться от унизительного смущения, возникшего при разговоре с соседкой. Молодой офицер, несомненно, запомнил ее с прошлого вечера, заметил пурпурную кайму, столь деликатно, но ясно свидетельствующую о ее родовитости. Да, она тоже принадлежала к аристократии! Это давало женщине возможность поставить на место соседку, происходившую из незнатных хонестори. Соседка должна понять, что не имеет права общаться с ней так откровенно и интимно, как будто они равны, и не просто равны - будто они обе стоят обнаженными на невольничьих торгах, дожидаясь, пока их вызовут на помост и купят. Офицер сидел всего в нескольких шагах от нее, в первом ряду, на почетном месте между капитаном и его первым помощником.
     - Слава Империи! - отчетливо произнесла женщина.
     Офицер вновь засмотрелся на упражнения гладиаторов. Соседка судебного исполнителя, женщина в брючном костюме, тактично не обратила внимания на этот эпизод.
     Судебный исполнитель сжалась от унижения и быстро вытерла слезы, выступившие на глазах. Она тоже промолчала.
     Неужели знатный офицер флота мог заподозрить, что надето под ее униформой? Неужели поэтому он и не стал отвечать на приветствие и даже сделал вид, что не узнал ее?
     Она взглянула на гладиатора, по-прежнему стоящего в проходе. На его губах играла легкая, почти незаметная улыбка - улыбка презрения. Судебный исполнитель быстро отвернулась и уставилась на арену, будто заметив там нечто занимательное.
     Еще никогда в своей жизни она не испытывала такого стыда и унижения.
     Дело в том, что в Империи имелись твердые понятия о положениях, рангах и сословной иерархии. Ими было нелегко пренебречь.
     - Дамы и господа! - провозгласил Палендий. - Добро пожаловать на сегодняшнее состязание! Позвольте представить вам особого гостя, почтившего сегодня нас своим присутствием, - продолжал он, указывая на коленопреклоненного пленника в шкурах и цепях. - Ортог, принц Дризриакский, отступник из дома Ортогов.
     Последовал смех и вежливые аплодисменты. Кулаки варвара, притиснутые друг к другу массивными наручниками, сжались в бессильной ярости. Это тоже вызвало взрыв веселья у зрителей.
     Даже человек, не знающий языка Телнарии, слыша напыщенную речь Палендия и видя веселье толпы, не усомнился бы в том, что варвара выставили на посмешище.
     (Читателю будет полезно узнать о некоторых исторических именах, упомянутых здесь. Ортог был принцем племени дризриаков, одного из одиннадцати племен алеманнов. Он откололся от своего дома и претендовал на королевский престол Ортунгена).
     - Он осмелился выступить против Империи, - продолжал Палендий. - А теперь стоит перед нами - униженный, в цепях, беспомощный, как раб!
     Зрители вновь радостно зашумели.
     - Сейчас мы увидим, как он преклоняется перед Империей! - объявил Палендий.
     Однако спина коленопреклоненного осталась совершенно прямой. Палендий в упор взглянул на пленника, но тот не шелохнулся. По кивку капитана Палендий подозвал двух стражников. Общими усилиями им удалось пригнуть голову пленника к песку. Но как только они отпустили его, он снова выпрямился.
     В его глазах светился огонь злости и почти невыносимой ненависти цивилизованным пассажирам «Аларии». Эта ненависть горела, подобно сторожевым кострам у границ Империи.
     - Будь у нас ваше оружие.. - тяжело выдохнул пленник.
     - Такие люди очень опасны, - сказал офицер флота капитану.
     - Да, это бесстрашные и жестокие противники, - кивнул капитан.
     - К счастью, они тратят слишком много времени, сражаясь друг с другом, - заметил первый помощник.
     - Император вынужден подписать закон о всеобщем гражданстве, - вздохнул офицер флота.
     - Да, это непоправимая ошибка, - ответил капитан.
     - Разумеется, - кивнул офицер.
     Все эти намеки останутся туманными, если не упомянуть, что гражданство в Империи доставалось не просто. Оно означало гораздо больше, нежели престиж или социальное положение. Без него нельзя было владеть землей и подавать иск в суд, присутствовать на судебных заседаниях, составлять завещания, распоряжаться собственностью и тому подобное. Продвижение по службе тоже напрямую зависело от гражданства. При приеме на работу в обширных службах гражданство было обязательным условием. Человек без гражданства чувствовал себя немногим лучше животного. Оно означало не просто определенную форму политических и юридических прав, но и признание в обществе. Только постепенно, через столетия и даже тысячелетия гражданство распространилось повсеместно. Вначале им обладали лишь избранные сословия Телнарии, потом - остальная аристократия, затем все население нескольких главных, а позднее и прочих Телнарианских планет. Далее гражданство приобрели жители провинциальных планет. Офицер флота и капитан говорили о военной службе как способе получения гражданства. Служба в регулярной армии продолжалась двадцать лет, отставники обеспечивались пенсиями. Сыновья обычно шли по стопам отцов.
     На планетах, где были введены обязательства, сыновья военных неизбежно становились военными. Служащие регулярных войск получали гражданство после первого года службы, служащие вспомогательных - по окончании девяти лет. Значение гражданства было таким, что энергичные и тщеславные горожане часто рассматривали военную службу как путь получения гражданства даже для своих потомков. Такая политика обеспечивала постоянный приток новобранцев в войска. Следует упомянуть о двух препятствиях: обычно люди понимали, что такой путь отнимет у них много времени и сил. Те, кто жаждал получить гражданство, знал ему цену и не соглашался с легкостью лишиться этой привилегии. Поэтому бывшие военные оставались лояльными по отношению к политике Империи, становясь хорошими гражданами. Теперь понятны опасения офицера и капитана: если гражданство будет официально введено по всей Империи, военная служба лишится всякой притягательности для мужчин. Гражданство обесценится, станет обычным явлением. Конечно, те, кто раньше добивался гражданства с трудом, будут рады принять его в подарок, подобно хлебу и зрелищам в городах. Возбуждение и воинственность этих сословий может представлять силу, которой способны воспользоваться искушенные в таких вопросах политики. «Власть народу» - вечно популярный лозунг тех, кто использует народ ради достижения собственных целей. Теперь нам понятны причины подобного разговора и давления, которому подвергались при подписании закона о гражданстве император и сенат...
     Варвар Ортог, в ярости напоминающий зверя, попытался встать, но вновь был силой поставлен колени. Он зловеще оглядывал трибуны.
     Женщины вздрагивали.
     - Не бойтесь, милые дамы, - сказал Палендий. - Этот монстр не опасен.
     Варвар рванул цепи. Тревожный шепот прошел по трибунам.
     - Не надо бояться этого зверя! - вновь призвал Палендий. - Вы находитесь под защитой Империи!
     Неожиданно варвар крикнул и, привстав, дернул цепь. Несколько женщин взвизгнули от страха. Стражники заставили варвара встать на колени.
     - Вам незачем тревожиться, прекрасные дамы! Империя, незыблемая и вечная, оградит вас от этого чудовища!
     В глазах женщин оставался ужас. Маленькие соленые ручки прижимались к груди.
     - Он же беспомощен! - объявил Палендий. - Он надежно закован в прочные цепи!
     Варвар захрипел и вновь вскочил. Женщины закричали. Варвара поставили на колени, пинком заставив его прекратить рвать цепь.
     - Вы же видите, что он беспомощен! И он сам это знает, - сказал Палендий.
     Вздох облегчения пронесся по трибунам.
     - Смотрите, он стоит на коленях перед Империей, как и полагается!
     Зрители засмеялись. Варвар в ярости барахтался в песке. По знаку капитана стражники успокоили его парой ударов. По виску варвара побежала струйка крови.
     - Чрезвычайно опасный человек, - восхищенно проговорил офицер флота.
     - Вы правы, - ответил капитан.
     Он кивнул, и двое гладиаторов Палендия с копьями выступили вперед. Они били коленопреклоненного, связанного человека до тех пор, пока он не скорчился на залитом кровью песке.
     Но вот варвар поднял окровавленную, облепленную песком голову и в упор взглянул на офицера и капитана. В его глазах горела дикая ненависть. Офицер флота с пурпурными шнурами у плеча спокойно выдержал этот взгляд. Варвар обвел глазами трибуны и вдруг замер. Он испытующе смотрел на гладиатора, стоящего в проходе, со смесью ненависти и благоговения. Это смутило гладиатора - он еще никогда не видел варваров. В конце концов, совсем недавно он был еще не бойцом, а просто крестьянином из деревни близ фестанга Сим-Гьядини. Изумление пленника при виде гладиатора отметил и молодой офицер флота, который следил за обоими. Он не уловил ничего необычного во внешности гладиатора, ничего, достойного столь трепетного внимания варвара. Заинтересовавшись, молодой офицер обратился к гладиатору:
     - Ты знаешь его?
     - Нет, господин.
     - Вы никогда не встречались?
     - На моей памяти - нет.
     - Пусть начнутся выступления! - воскликнул Палендий и подозвал первую пару гладиаторов с деревянными мечами. Во время выступлений демонстрировались приемы владения мечом, и спустя несколько минут Палендий, шутливо присудил одному из них победу. Вторая пара показала свое умение владеть копьями, и, подобно первой, затеяла притворный бой, который умело рассудил Палендий. Третий бой вновь велся на деревянных мечах, но только теперь они имитировали не короткие, широкие мечи - излюбленное оружие цирковых бойцов - а длинные двуручные резаки, распространенные у некоторых варварских племен. Последнее выступление устроила пара гладиаторов, с оружием, напоминающими длинные киросские копья с обоюдоострым наконечником, которые привозили из галактической системы Лидании. Обе кромки лезвия были окрашены в красный цвет. Именно таким оружием пользовались варвары, и Палендий подробно рассказал о его сильных и слабых сторонах, а также о приемах боя. Конечно, в истории оружия, как и в истории музыкальных инструментов, проходил долгий период развития и отбора. В оружейном ремесле имелись свои хитрости, были признанные мастера. Те, кто не понимает или не принимает всей важности усилий оружейников, их работы мысли, попросту наивны, а такая наивность на арене могла сослужить плохую службу. Игра с оружием трудна и опасна, а также слишком азартна. В таких играх нелегко побеждать.
     Время от времени молодой офицер флота задумчиво посматривал то на варвара, то на гладиатора, который стоял близ выхода на арену, наблюдая за выступлениями.
     Офицер с любопытством размышлял о том, что заметил раньше - о реакции варвара при появлении гладиатора. Однако гладиатор был всего-навсего простолюдином, слугой Палендия. Маловероятно, чтобы пути этих людей пересекались.
     Варвар не замечал ни взглядов офицера флота, ни изумления гладиатора. Окровавленный, изможденный, он смотрел на гладиатора с неким удивлением, трепетом и боязнью. С другой стороны, гладиатор не отрывал глаз от поединков, подмечая промахи и удачи соперников и то, как они подтверждали намерение нанести удар, при выпаде решительно притоптывая ногой по песку.
     - Кончено! - объявил Палендий, хлопнув бойца из последней пары по спине. Этот боец нерешительно стоял над своим противником, держа тупой, красный наконечник копья в дюйме от его горла. Победитель отступил в сторону, вытер пот со лба, усмехнулся и поклонился толпе. Его противник поднялся, подобрал свое сломанное копье и побрел прочь.
     Послышались аплодисменты.
     - А теперь - главное представление вечера! - объявил Палендий.
     Зрители на трибунах оживились. Палендий важно повернулся к варвару и приказал:
     - Встань!
     Тот с трудом поднялся на ноги и зашатался.
     - Освободите его! - Палендий величественным жестом указал на оковы варвара, который не выразил ни малейшего удивления.
     - Нет! - испуганно закричала одна из зрительниц.
     - Пусть останется в цепях! - подхватила другая.
     Но к ужасу многих зрителей - как можно догадаться, в их числе были не только женщины - один из стражников наклонился и открыл замки на ножных кандалах варвара.
     - Видишь револьвер? Знаешь, что он может сделать? - спросил стражник, поднося оружие к лицу пленника.
     Варвар не удостоил его ответом, но, несомненно, он был с ним знаком.
     - Уберите наручники, - приказал Палендий.
     - Не надо! - закричала женщина.
     Но стражник, который понимал, что этого требует программа развлечений, отпер наручники. Варвар оказался на свободе, но под дулами револьверов.
     - Теперь посмотрим, на что ты способен, - проговорил Палендий.
     - Он не должен добраться до Митона, - объяснил младший офицер женщине в брючном костюме. Та ответила укоризненным взглядом. - Конечно, он получит шанс, - поправился младший офицер.
     - Так кто будет сражаться с тобой? - спросил Палендий.
     Варвар повернулся к молодому офицеру флота и указал на него пальцем.
     - Он!
     - Увы, это невозможно! - развел руками Палендий.
     - Так они собираются натравить на этого несчастного варвара профессиональных убийц, гладиаторов? - сердито воскликнула женщина.
     - Его всегда успеют распять на воротах столицы Митона или уморить в клетке, а потом швырнуть труп в мусорную кучу, - пожал плечами офицер.
     - Значит, так Империя поступает со своими противниками? - изумилась женщина.
     - С варварами, - поправил офицер, - и они поступают с нами так же, впрочем, как и друг с другом.
     - Понятно...
     - Вы не знаете, что это за чудовища, - настаивал офицер. - Они не ведают милосердия.
     - Вы говорите так, как будто мы сейчас воюем, - возразила женщина.
     - Мы всегда воюем, - кивнул офицер.
     Женщина недоверчиво взглянула на него.
     - Мы опустошили планеты этих животных, - объяснил офицер, - но энергии все равно не хватает. Надо искать места, где можно добыть ее.
     - Войной? - подхватила женщина.
     - Конечно.
     - Трудно поверить.
     - Это случается в основном близ границ, - уточнил офицер.
     - Разве границы Империи не расширяются? - удивилась женщина.
     - Империя сужает свои границы в целях обороны.
     В глазах женщины мелькнул страх.
     - Это стратегическое решение, - пояснил офицер. - Здесь нет опасности, и бояться совершенно нечего. Через некоторое время Империя вновь расширится.
     - Ну и отлично, - вздохнула женщина.
     - Давайте смотреть представление, - предложил офицер, и женщина согласилась.
     - Какое оружие ты выберешь? - спросил Палендий у варвара.
     - Назови какое-нибудь, - попросил варвар.
     Палендий перечислил несколько редких видов оружия, которым умели владеть лишь немногие бойцы - нож и щит из Эмбоса, курасианские дротики, лоранианские пылающие жезлы.
     - Может быть, остановимся на сети и трезубце, - предложил Палендий, - или мече со щитом?
     - Я не знаю, что это, - ответил Ортог, принц Дризриакский.
     Внезапно, несмотря на свою горделивую позу со сложенными на груди руками, он пошатнулся и едва сумел сохранить равновесие.
     - Кажется, он болен, - сказала женщина, сидящая рядом с младшим офицером.
     - Да, его здесь не перекармливали, - согласился офицер.
     - Вы заморили его голодом, чтобы лишить силы?
     - Нам не хочется возмещать Палендию убытки.
     - Я выбрал оружие, - заявил варвар.
     - Какое же? - осведомился Палендий.
     - Вот это, - и варвар протянул вперед обе руки. Палендий рассмеялся, но, взглянув на офицера флота, увидел, что тот одобрил выбор.
     - Гинак! - позвал Палендий.
     Вперед выступил гладиатор, который показывал свое умение владеть киросским копьем. В бою он потерпел поражение.
     - Теперь у тебя есть возможность искупить вину, Гинак.
     Гинак казался невозмутимым, он спокойно смерил взглядом варвара.
     - А теперь, капитан, не хотите ли придать состязанию немного остроты? - усмехнулся Палендий.
     Капитан подал знак двум членам экипажа, которые стояли в тени, возле трибуны. Они скрылись за ней и вскоре появились вновь, таща металлическую трубу - около пяти футов в длину и четырех футов в обхвате. К трубе было приварено несколько колец, каждое диаметром порядка четырех дюймов. Один из мужчин ногой отгреб песок с металлической крышки на арене, слева от капитана, приподнял ее и сдвинул в сторону. Под крышкой оказалось цилиндрическое отверстие, в которое на два фута вставили трубу. Судя по звуку, отверстием служила металлическая полость большего диаметра. Два кольца уперлись в песок, их прикрепили к стенкам люка, удерживая трубу в вертикальном положении. Проделав все это, оба мужчины удалились.
     Зрители недоуменно смотрели на установленную, как столб на песчаной арене трубу. Один из мужчин на скамье хлопнул себя по колену.
     Сердце судебного исполнителя бешено заколотилось.
     Она замерла от страха и протеста, когда на арену вытащили девушку в цепях и ошейнике - ту миниатюрную смуглянку, Янину, которая прошлым вечером прислуживала в столовой. С ее правого запястья, охваченного металлическим браслетом, свисала короткая цепь. Точно такой же браслет, с цепью, был у нее на другой руке. Янину поставили на колени у столба, лицом к нему. Служитель прикрепил браслеты к верхнему кольцу столба и запер замок. В то же время другой мужчина прикрепил к столбу цепь, свисающую с ошейника рабыни. Таким образом, Янина оказалась прикованной к столбу и за обе руки, и за шею. Ключи положили на деревянный барьер арены, перед молодым офицером флота.
     - Смотрите, как она одета! - воскликнула [женщина в брючном костюме.
     - Это называется «кеб», - объяснил молодой |офицер.
     У судебного исполнителя задрожали руки.
     - Ей могли позволить хотя бы надеть тунику, - заметила ее соседка.
     - Но она же стоит у столба, - возразил офицер.
     Существовало много видов туник для рабынь - все они были легкими, довольно короткими одеждами без рукавов, открытыми на боках. Едва ли их можно было считать туниками - в действительности они представляли собой неприлично маленькие клочки ткани.
     Но даже эти туники казались скромными по сравнению с одеждой девушки, которая называлась «кеб».
     В первоначальном виде эта одежда представляла собой длинный узкий шарф из мягкого прозрачно-серого кортана. Им сначала плотно обматывали грудь рабыни, завязывая узлом на спине. Длинный конец шарфа свисал по спине, и его пропускали между ног. Придерживая ткань у талии одной рукой, другой обматывали оставшийся конец вокруг бедер и завязывали вместе с придерживаемой лямкой...
     - Какая отвратительная одежда, - пробормотала женщина в брючном костюме.
     - Да, - отозвалась судебный исполнитель.
     Одежда рабыни не слишком отличалась от ее белья под униформой - правда, рабыне пришлось показаться почти обнаженной на людях. Конечно, кеб можно было надевать по-разному - например, когда не было необходимости скрывать красоту груди рабыни. Тогда кеб просто обматывали вокруг бедер и завязывали. Преимущество кеба состояло еще и в том, что в определенном виде его можно было использовать для множества целей: как повязку на голове или на глазах, для того, чтобы связать рабыню, прикрутить ее к чему-либо и так далее. Следует также сказать, что кеб иногда использовали как веревку для перевязывания тюков.
     - Конечно, вы понимаете, - обратился младший офицер к своей соседке, - что у столба она должна стоять даже без кеба, однако мы находимся в цивилизованном обществе...
     Судебный исполнитель с дрожью глядела на арену. Янина, которая казалась перепуганной и, вероятно, никогда прежде не бывала у столба, в страхе прижалась к нему, обхватив металлическую трубу маленькими ладошками.
     - Дамы, которым это зрелище неприятно, могут уйти, - предложил Палендий.
     Ни одна женщина не двинулась с места, и Палендий усмехнулся.
     Судебный исполнитель почувствовала страшную слабость. Палендий повернулся к варвару и указал на девушку:
     - Что ты о ней скажешь?
     - Это только еще одна рабыня, - ответил варвар.
     Янина шевельнулась; ее цепь зазвенела о металл трубы.
     - Не понимаю, - удивился Палендий.
     - Рабыня, как и все остальные, - повторил Ортог, принц Дризриакский, указывая на трибуны.
     Женщины вздрогнули. Многие громко запротестовали, к ним присоединились даже мужчины.
     - Вы просто сняли с них ошейники, - продолжал варвар.
     - Это свободные женщины! - оскорбленно отозвался Палендий.
     - Нет, рабыни: - Ортог пренебрежительно скрестил руки на груди.
     - Что за чепуха! - воскликнул Палендий.
     Ортог повернулся к молодому офицеру флота с тремя пурпурными шнурами у левого плеча.
     - Пусть женщины встанут на колени, перед настоящими мужчинами и научатся быть покорными, - заявил он.
     Молодой офицер флота хладнокровно выдержал его взгляд.
     Судебный исполнитель прижала руку к груди. Как она радовалась, что тонкая ткань спрятана под ее униформой и «балдахином»!
     - Гинак! - сердито позвал Палендий.
     Гинак вышел вперед, пригнувшись и держа руки наготове.
     Варвар тоже занял оборонительную позицию. Они стали сближаться.
     - Подождите! Разойдитесь! - крикнул вдруг Палендий, и противники разошлись в стороны.
     Из главной двери появился один из младших офицеров, он поспешно обогнул арену и быстро сказал что-то капитану, по-видимому, срочное и секретное. Молодой офицер флота выглядел озадаченным. Варвар тоже заинтересованно наблюдал за этой сценой.
     Спустя минуту капитан встал и повернулся к зрителям.
     - Прошу меня простить, - улыбаясь, сказал он. - Ничего не произошло, просто необходимо ненадолго отлучиться.
     Он вышел в сопровождении помощника.
     - Пожалуйста, продолжайте, - сказал второй офицер, который теперь был старшим по званию в зале.
     - Начали! - крикнул Палендий борцам.
     Мгновенно внимание всех вновь обратилось на арену.
     Сердце судебного исполнителя готово было выскочить из груди. Никогда еще она не чувствовала события такими реальными и значительными. Здесь, на песке, на коленях стояла едва прикрытая полоской ткани девушка - беспомощная награда победителю, прикованная к столбу. Рядом на песке передвигались двое мужчин, впиваясь друг в друга тяжелыми взглядами, предчувствуя, что поединок станет смертельным для одного из них.
     Странное, дикое, примитивное представление открылось перед возбужденным воображением судебного исполнителя: картины ужасных побоищ и жестоких царств, виды хижин и шалашей, навесов и шатров, домов и дворцов, крепостей и замков, где мужчины были мужчинами, а женщины, подобно другим видениям и ощущениям - зеленой листвы, камней, сырой земли под босыми ногами, дремучих лесов, прикосновения к грубой ткани, запаха еды от костров, беспокойного и безнадежного ожидания охотников - женщины были вполне реальными, хотя настоящее казалось едва различимым миражом. Как далеко все это было от грязных томов законов, скуки тяжб и судебных процедур, бесконечных, бессмысленных банальностей протокола и общения - от всего того, что лишь напоминало остающуюся вдалеке реальность. Она был а именно там - трава, растущая из влажной земли, радуги и грозы, животные и люди. Прежде женщина никогда не понимала сущности реальности, не ведала, что это не документы, постановления, банальные беседы, претензии и лицемерие, а нечто совсем другое - прочное и совершенное, естественное и простое, неизменное, как дерево, камень и сталь. Настоящий мир был так же реален, как свернутая веревка или прохладное шелковое полотно, как полновесная золотая монета или ременная плеть...
     - Стой! - тревожно крикнул Палендий.
     Один из стражников бросился к варвару и приставил к его затылку револьвер.
     Варвар захватил Гинака со спины, подсунув руки под мышки и сжав пальцы на затылке и теперь медленно давил его вниз. После окрика дикарь неохотно выпустил жертву, и Гинак рухнул в песок. Еще минута - и его шея оказалась бы сломанной.
     Гинак встал и поспешил уйти - хорошо еще, что ему удалось сделать это без посторонней помощи.
     - Варвар победил циркового борца! - удивленно воскликнула женщина в брючном костюме.
     - С помощью хитрости, а не силы, - возразил ей младший офицер.
     В это время со скамей послышались удивленные возгласы. Судебный исполнитель почувствовала короткий толчок, от которого ее тело качнулось назад.
     - Корабль прибавил скорость, - объяснил младший офицер.
     - Разве я не победил? - спросил Ортог.
     Янина оглянулась на него, все еще прижимая ладони к холодному металлу трубы.
     Судебный исполнитель вдруг заметила, как плотно сталь охватывает тонкие запястья Янины - браслеты были совсем маленькими. Судебный исполнитель поняла, что они изготовлены специально для женщин и что подошли бы ей так же, как Янине. Ошейник охватывал шею девушки. Будь у нее такой же, все принимали бы ее за рабыню.
     Ортог повернул голову и понимающе усмехнулся.
     - Почему ты не убил его? - спросил офицер флота.
     - Я сам решаю, кого мне убивать, - ответил Ортог.
     Вопрос офицера подтвердил недоверчивым зрителям, что варвара не предполагали оставить в живых. Вероятно, в тот момент, когда он позволит себе удовольствие добить врага, будет нажат курок револьвера.
     - Эмбос! - раздраженно позвал Палендий.
     Этот борец был довольно известен среди гладиаторов. Его имя происходило от названия его родной планеты - довольно часто борцов называли в честь городов, животных, планет. Именно Эмбос победил в последнем бою, сражаясь на киросских копьях. (Настоящее имя этого человека нам неизвестно - лишь однажды он упоминается как Элбар. Для нас гораздо важнее знать, что прежде чем попасть в число признанных мастеров арены, он был простым крестьянином на Эмбосе).
     Эмбос выступил вперед.
     - Убей его, - приказал Палендий, указывая на варвара, и тут же отступил в сторону: в таких поединках не требовалось судейства.
     Эмбос, конечно, видел предыдущий бой и неудачу Гинака. Варвар был необученным, но поразительно сильным и проворным противником. Эмбос понял, что совладать с ним будет нелегко.
     - Давай! Прикончи его! - подбадривал Палендий, но двое мужчин на арене только ходили по кругу, делая ложные выпады.
     - Прикончи его!
     Внезапно борцы бросились вперед и сцепились, топчась на месте.
     - Добей его! - вопил Палендий.
     Но, к ужасу Палендия и зрителей, варвар медленно, будто нехотя, оторвал Эмбоса от земли, повернул и положил спиной на свое согнутое колено, как на рычаг, плотно сжав его руки и сгибая противника с такой чудовищной силой, что долго вынести эти тиски было немыслимо.
     Спустя минуту варвар выпустил задыхающегося, с выпученными глазами, Эмбоса.
     - Я победил? - спросил варвар.
     - Ты не убил его, - возразил офицер флота.
     - Я и не собирался этого делать.
     Двое мужчин помогали Эмбосу встать.
     - Есть только один достойный, - заявил варвар, скрестив руки.
     - Я? - спокойно уточнил офицер флота.
     Варвар повернулся и указал на гладиатора, - того, который вырос в деревне близ фестанга Сим-Гьядини, за которого заступился Палендий и который вечером в столовой неприлично долго разглядывал знатную дочь судьи, как будто она была простой рабыней и ее можно было купить на рынке, а затем использовать как угодно.
     - Вот он! - сказал варвар.
     - Почему? - удивился офицер, но варвар промолчал. - Кто он такой? Откуда ты его знаешь? - с большим интересом спрашивал он.
     Варвар отказался отвечать.
     - Откуда ты, борец? - спросил офицер у гладиатора.
     - Из деревни близ фестанга Сим-Гьядини, - ответил гладиатор и назвал планету, но сейчас нам лучше не упоминать ее названия.
     - Тогда это будет бой с оружием, - сердито заявил Палендий.
     - Пусть живет! - крикнул кто-то.
     - Он победил! Отпустите его!
     Палендий раздраженно обернулся на этот крик.
     - Убей его! - закричала женщина в брючном костюме.
     - Убей!
     - Убей его! - на этот раз крикнула продавщица, у которой судебный исполнитель покупала нижнее белье. Прежде она не замечала эту девушку в зале и теперь смутилась. Продавщица знала о ее покупках. Заметила ли эта девушка ее сейчас? Догадалась ли она, что надето под униформой и «балдахином»? Конечно, догадалась. Какой стыд! С другой стороны, какое право имела эта продавщица, служащая корабля, присутствовать на представлении для пассажиров?
     - Как все это неприятно!
     - Пусть живет! - кричал мужчина.
     - Убей его! - вопили женщины.
     - Бой будет с оружием, - повторил Палендий.
     - Теперь варвару конец, - заявил младший офицер.
     - Короткий меч без щита, - продолжал Палендий.
     - Замечательно! - обрадовался младший офицер.
     Внезапно зрители опять почувствовали толчок корабля; один из стражников упал на колено, но тут же поднялся.
     - Изменение курса, - пояснил офицер, хотя изменение было слишком резким для круизного корабля.
     - Мы натравим на тебя Пса, - заявил Палендий, и все его люди заулыбались. - Пес! - позвал он.
     Гладиатор, наш давний знакомый, перешагнул барьер и вышел на арену. Женщины вздохнули, ибо он выглядел мужественным и красивым в свете ламп.
     - Я - Ортог, - представился варвар гладиатору, чего не делал с другими противниками, - принц Дризриакский.
     - Ты умеешь обращаться с коротким мечом? - спросил гладиатор.
     - Нет.
     - Тогда выбери другое оружие, - посоветовал гладиатор.
     - Любое сойдет, - отказался варвар.
     - Некоторые считают, что я неплохо управляюсь с коротким мечом.
     Мужчины Палендия опять засмеялись.
     Гладиатор считался самым искусным бойцом в школе Палендия. Он выступал на четырех планетах, в десяти цирках. Палендий даже надеялся, что сможет показать его в императорских цирках Телнарии. Часто необъяснимые способности гладиатора поражали Палендия - он не ожидал, что крестьянин так естественно, быстро и просто освоится с коротким мечом. Если его чудовищной силе еще можно было дать объяснение, то откуда взялись быстрота, легкость и точность ударов? Он пользовался мечом так же естественно, как викот - зубами, а ястреб - крыльями. Вероятно, это умение было в крови крестьянина.
     - Я выбираю короткий меч, - заявил Ортог.
     - Значит, ты владеешь им, - заметил гладиатор.
     На арену вынесли два меча, обернутые алым шелком. Гладиатор проверил оба и позволил Ортогу выбрать.
     Взяв меч, Ортог отошел к дальнему краю арены.
     - Ты желаешь умереть? - спросил его молодой офицер флота.
     - Если я и умру, то от достойной руки, - возразил Ортог.
     - От руки простого гладиатора?
     - Ты считаешь его «простым»? - иронично спросил Ортог.
     Офицер пожал плечами. Ортог засмеялся и взвесил меч на руке.
     - Он совсем такой, как нож.
     Меч обладал преимуществами обоюдоострого кинжала - мог рассечь тело, позволял быстро менять угол удара и наносить глубокие раны. С другой стороны, он имел и преимущества меча - был достаточно длинным, чтобы защищаться и отражать удары.
     - Он и в самом деле пес, - сказал Ортог, разглядывая гладиатора, - но зовут его по другому.
     - Его зовут Пес, - ответил Палендий.
     - Это твое имя? - спросил Ортог гладиатора.
     - Меня зовут Пес, господин.
     - Думаешь, я не знаю твоего родового имени? - спросил Ортог.
     - Я - Пес из школы Палендия, - повторил гладиатор.
     - Не убивай его сразу, - прошептал Палендий. - Погоняй немного для зрителей.
     Ортог услышал это замечание, и его глаза дико блеснули. Он оглядел прочные стальные стены зала.
     В этот момент корабль тряхнуло, и зрители вскрикнули от неожиданности. Многие не удержались и попадали со скамей. Палендий, гладиатор и Ортог едва устояли на ногах. Янина отлетела влево, и только цепи спасли ее от падения. Корабль выровнялся.
     Второй офицер встал.
     - Все в порядке! - объявил он. - Корабль просто выравнивается по курсу. Нет никаких причин для беспокойства!
     Зрители вновь обратили внимание на арену.
     - Наши народы враждовали десятками тысяч лет, - сказал Ортог гладиатору.
     - Я - Пес из деревни близ фестанга Сим - Гьядини, - удивленно повторял гладиатор.
     После первых четырех-пяти ощутимых ударов гладиатор отступил назад.
     - Выбери другое оружие, - сказал он.
     - Я - Ортог, принц Дризриакский, из народа алеманнов!
     - Выбери другое оружие, - еще раз посоветовал гладиатор.
     - Умри, отунгская собака! - захрипел Ортог и бросился на гладиатора. Тот просто отступил в сторону, пропуская варвара мимо себя.
     Варвар упал на колени и тут же в ярости вскочил.
     - Ты осмелился унизить принца! - воскликнул он.
     - Прошу прощения, господин, - ответил гладиатор.
     Варвар вновь ринулся на врага, но тот опять уклонился. Такой натиск был бы уместен не с коротким, а с длинным двуручным мечом, который, подобно стремительной молнии, рассекает все, что встречается на его пути.
     Гладиатор взглянул на Палендия - тот был явно недоволен.
     - Убей его! - приказал он.
     Варвар бросился в атаку, но все его удары были с легкостью отражены. Он мог сколько угодно пытаться пробить стальную защиту.
     - Убей! - повторил Палендий.
     Варвар нанес удар, но гладиатор шагнул в сторону, пропуская мимо себя противника, который уже не мог остановиться и теперь подставил гладиатору спину. Такую ошибку часто допускали новички в бою с короткими мечами. Острие меча гладиатора коснулось шеи варвара сзади, и оба противника застыли на месте.
     - Убей его! - со злостью крикнул Палендий.
     Но гладиатор неожиданно отошел в сторону.
     Варвар рванулся за ним в слепой ярости, но оступился и упал на спину. Каблук высокой сандалии гладиатора придавил его запястье, меч выпал из пальцев, наполовину зарывшись в песок. Варвар лежал на спине, задыхаясь и обливаясь потом, у ног гладиатора. Тот приставил меч к груди поверженного врага.
     - Ты отунг из племени отунгов, - сказал варвар, со страхом глядя в лицо гладиатору.
     - Я - Пес из деревни близ фестанга Сим - Гьядини, - упрямо повторил гладиатор.
     - Бей! - приказал варвар.
     - Убей его! - коротко крикнул Палендий.
     Гладиатор обвел глазами трибуны.
     - Оставь ему жизнь! - кричал мужчина.
     - Убей! - надрывались женщины и вместе с ними - продавщица и соседка судебного исполнителя.
     - Бей! - велел варвар.
     Но гладиатор отступил и опустил меч.
     - Почему ты не убил его? - спросил Палендий.
     - Его много били, - ответил гладиатор - он ослаб, он не владеет мечом.
     - Не давай убивать меня плебеям! - просил гладиатора варвар.
     Но гладиатор не понял этого замечания.
     - Эй, парень! - позвал молодой офицер флота. - Странно, почему ты не убил его?
     - Только король может убить короля, - объяснил гладиатор.
     - Он же варвар!
     - Но варвар королевской крови.
     Молодой офицер взял ключи, которые лежали перед ним на деревянном барьере арены, и протянул их гладиатору.
     - Ты победил, - сказал он.
     - Благодарю, господин.
     Гладиатор оглянулся на рабыню, облаченную в кеб: выгнув шею, она в восхищении смотрела на него.
     - Смотрите, - сказала женщина в брючном костюме, - она похожа на красивое животное...
     - В период течки, - добавил офицер.
     У судебного исполнителя тело под униформой покрылось «гусиной кожей». Женщина в течке, обуянная сексуальными желаниями - какими отвратительными казались ей эти слова!
     - Пожалуйста, отпустите меня, господин, - попросила рабыня, - чтобы я могла выразить повиновение...
     Гладиатор отдал ключи служителям, и они открыли замки наручников и ошейника. Варвар неуверенно поднялся, не взяв свой меч, который наполовину зарылся в песок.
     Освобожденная от оков и цепей, рабыня подползла к гладиатору и застыла на коленях, а потом стала лизать и целовать ему ноги.
     - Кто может позволить женщине делать такие возмутительные вещи? - раздался голос с трибун.
     - Такой человек, как гладиатор!
     - Он может повелевать ею!
     - Да, быть ее хозяином! - добавил дрогнувший голос.
     Гладиатора не удивил поступок рабыни. Судебный исполнитель решила, что он не первый раз видит женщину у своих ног. Она подозревала, что в гладиаторских школах содержат рабынь.
     - Смотрите на нее! - воскликнула соседка. - Все верно - у нее течка.
     - И это еще только начало, - отозвался мужчина.
     У судебного исполнителя закружилась голова.
     - Поглядите на нее! - воскликнула еще одна женщина. - Такие годятся только для того, чтобы лизать мужчинам ноги.
     - Как и все вы! - заявил кто-то из зрителей.
     Женщины оскорбленно зашумели.
     Судебный исполнитель густо покраснела, ощущая тонкое белье под своей бесформенной одеждой. Она дрожала. «Так вот что значит быть рабыней, - думала она, - принадлежать мужчине, подвергаться наказаниям, даже смерти, если это угодно хозяину, не иметь выбора, кроме как повиноваться хозяину - немедленно, с радостью, беспрекословно...»
     - Она будет потом еще лучше! - крикнул вульгарный зритель неподалеку.
     «Если бы я была рабыней, - думала судебный исполнитель, - разве мне не пришлось бы быть такой? Разве хозяин не стал бы требовать послушания во всем? - Она вздрогнула. - Если бы я принадлежала ему, я бы ни о чем не задумывалась, делая только то, что угодно хозяину - неважно, хочу я этого или нет».
     Гладиатор отвернулся от рабыни и оказался лицом к лицу с варваром. Тот стоял в центре арены, сложив руки на груди. Меч валялся у его ног.
     Казалось, варвар напряженно прислушивается к чему-то. Звук напоминал топот бегущих ног по коридору.
     - Убей его, - почти попросил Палендий.
     - Нет, - отказался гладиатор. - Простите меня, господин. Я свободный человек.
     Палендий растеряно повернулся к молодому офицеру флота.
     - Все верно, - сказал тот, поднимаясь с места. - Дай мне револьвер, - обратился он к одному из стражников.
     Ему немедленно передали оружие.
     - Убейте его! - закричала женщина в брючном костюме, указывая на варвара.

     - Убейте! - кричала продавщица и остальные женщины.
     - Вы все рабыни! - ответил им варвар.
     - Убейте его! - крик поднялся еще сильнее.
     Молодой офицер флота прицелился в грудь варвара.
     В этот момент раздался оглушительный скрежет металла. Скамьи перевернулись, песок на арене взвился в воздух. Все попадали, послышались вопли и проклятия. Свет погас, но вскоре вновь вспыхнул. Судебный исполнитель и многие женщины лежали на стальном полу среди обломков. Офицер флота стоял на коленях с револьвером в руке и бешено озирался - варвар исчез, как сквозь землю провалился. В то время никто ничего не понял, но можно сказать, что от первого удара верхние отсеки корабля были повреждены, тонны обломков разлетелись в космосе.
     Корабль болезненно накренился. Члены экипажа бросились к двери.
     
    Глава 12
     
     Как мы помним, маршрут «Аларии» проходил в стороне от обычных пассажирских и торговых путей. Можно предположить, что ее заход на орбиту Тиноса был связан с появлением молодого офицера флота, который был на этой планете по делу - вероятно, на переговорах на нейтральной территории между варварами и Империей. Подобно Тиносу, существовали планеты, на которых велась торговля; различные виды взаимоотношений и связей наблюдались даже между враждующими планетами. Использование нейтральных территорий помогало снизить вероятность шпионажа, террора, вредного влияния и так далее. Кроме того, именно на орбите Тиноса на борт был взят варвар Ортог. Вероятно, его передали Империи в знак примирения. Однако позднее связь с Тиносом, или, по крайней мере, с маленькой орбитальной станцией Империи была потеряна. Случилось так, что флот варваров ортунгена, услышав о пленении Ортога и его передаче на Тиносе, бросился на его поиски. На станции Тиноса преследователи выпытали у представителей Империи, что Ортога взяла на борт «Алария». После пыток персонал станции назвал капитанам варварских кораблей коды, помогающие узнать маршрут и курс «Аларии».
     Далее произошли следующие события.
     «Алария», которая была не только круизным кораблем, имела хорошую скорость, маневренность и вооружение. Один из семи кораблей преследователей был уничтожен, другой получил опасные повреждения. Однако после таранного удара, нанесенного с расстояния двадцати пяти сотен миль положение оказалось угрожающим. Опаленная и искореженная, с пробоинами в верхних отсеках и частично нарушенной работой систем жизнеобеспечения, «Алария» медленно плыла в космосе.
     Громадные буры в четырех местах вгрызлись в бока «Аларии», проделав отверстия диаметром не менее десяти футов. В отверстия сперва пустили пламя, подавляя всякое возможное сопротивление, расплавляя легкую стальную обшивку противоположных стен. Потом через туннели, подсоединенные к отверстиям, внутрь «Аларии» проникли вооруженные воины-ортунги, стреляя направо и налево.
     Разумеется, экипаж корабля оказал сопротивление, но оно было слабым и беспорядочным.
     В первый день ортунги захватили средние отсеки, разобщив группы защитников корабля. Во второй - осадили склады и арсеналы, куда перед этим смогли проникнуть только немногие члены экипажа. Бои велись за каждую каюту и коридор; пассажиры же, согласно политике Империи, были безоружны и ничем не могли помочь. Экипаж перебили почти полностью, некоторых взяли в плен и заковали в цепи. В живых оставляли только самых сильных и здоровых мужчин и привлекательных женщин. Пленников разделили, через переходные туннели провели на корабли варваров и рассадили по клеткам. Их обратили в рабство. (На варварских планетах рабы выполняли тяжелую работу на полях, да и женщины-рабыни могли во многом пригодиться.) На третий день ортунги добрались до отсека, где размещался пульт управления, и получили контроль над всеми системами жизнеобеспечения корабля, которые теперь функционировали в аварийном режиме. Вскоре один за другим были уничтожены все очаги сопротивления - их победили с помощью мрака, холода и нехватки кислорода. Людей с поднятыми руками выводили через туннели. Их участь уже была решена победителями.
     Конечно, не все пассажиры сразу оказались в плену у варваров. Некоторые бежали в спасательных капсулах, которые хранились именно в девятнадцатой секции.
     После первого удара по «Аларии» судебный исполнитель, расталкивая толпу, бежала из зала, с ужасом думая только о том, как бы добраться до собственной безопасной каюты. Она влетела в нее под вопли, скрежет металла, вой сирен и стрельбу, и заперлась внутри. Спустя несколько часов в каюте погас свет - несомненно, где-то перерезали провод. Через некоторое время судебный исполнитель попыталась открыть кран в ванной, но воды не было.
     Сжавшись в комок, за стальной дверью, она слышала крики и топот ног, свист и бряцание оружия.
     На второй день она услышала, как забарабанили в дверь каюты в дальнем конце коридора, и хриплые голоса приказали пассажирам выходить - мужчины должны были сложить руки за головой, женщины - ползти на четвереньках.
     Снаружи раздался женский вопль, потом удар и снова крик.
     - Свяжите ее, - услышала судебный исполнитель.
     - Какая милашка! - подхватил другой голос.
     В этот момент на судебном исполнителе больше не было громоздкого «балдахина» - она сама с трудом сорвала его, поспешно выбираясь из зала, и поскольку он мешал ей бежать, отшвырнула в сторону где-то в нижних коридорах. Она все еще была одета в мешковатую униформу и тонкое белье под ней - то самое, в каком она никогда не решилась бы показаться Туво Авзонию. Он никогда бы не одобрил его на свободной женщине, но вполне мог приказать надеть его рабыне.
     - Пусть ее оставят, - сказал кто-то в коридоре.
     Судебный исполнитель думала, «оставят» ли при таких обстоятельствах ее саму, сочтут ли ее достойной жить - на это она отчаянно надеялась.
     - Ползи по коридору, живо! - скомандовал второй. Раздался плач.
     - Быстрее! - снова прохрипел мужской бас, и ему ответил еще один крик боли.
     «Оставят ли меня в живых? - гадала судебный исполнитель. - О, только бы они не убили меня!»
     В это мгновение заколотили в дверь ее каюты, приказывая открыть и выйти. Она в ужасе попятилась от двери.
     - Принесите лом, - прозвучал приказ.
     Судебный исполнитель слышала, как что-то ударилось в дверь, потом раздался скрежет и еще один звук - как будто в отверстие просовывали металлический предмет. Дрожащая, перепуганная, она протянула руку к двери и нащупала нечто вроде маленького конуса. Вдруг раздалось шипение газа. Она отбежала к кровати и упала на колени, с ужасом прислушиваясь к тому, как газ наполняет каюту. И внезапно, поддавшись отчаянному порыву, она протиснулась под кровать и забилась в дальний угол. Там было очень мало места - даже меньше, чем в клетках для рабов рядом со спальнями хозяев, где их обычно держали. Было так тесно, что никто бы не заподозрил, что здесь можно спрятаться. Судебный исполнитель была хрупкой женщиной и могла бы втиснуться в еще более узкое пространство.
     Она чуть не потеряла сознание. С грохотом распахнулась дверь, каюту осветил луч фонарика.
     - Пусто, - сказал кто-то.
     - Обыщи шкафы и уборную, - приказал другой голос.
     Судебный исполнитель чувствовала прикосновение ковра к левой щеке. Она лежала головой к двери и могла различить мужские сапоги, освещенные слабым светом из коридора.
     - Посмотри под кроватью, - сказал один из варваров.
     Она в отчаянии стиснула пальцы.
     - Там нет места, - возразил другой.
     - Все равно посмотри.
     Она увидела, как луч света прорезает дальний угол пространства под кроватью.
     - Никого нет, - сказал грубый голос.
     Вероятно, этот человек мог бы подойти к другому краю кровати и посмотреть повнимательнее, но он счел поиски бесполезными и прекратил их.
     Из коридора донеслись крики, и оба мужчины поспешили туда.
     Судебный исполнитель потеряла сознание и очнулась только несколько часов спустя. Ее тошнило, хотелось пить, страшный голод сдавливал желудок.
     Она подползла к раковине и открыла кран, но вода так и не потекла. Она вспомнила о бачке в уборной и готова была уже воспользоваться хоть таким источником воды, подобно рабыне, но, к ее разочарованию, бачок был пуст. Захватчики прошлись по каютам, проверяя уборные, чтобы не дать пассажирам ни малейшего шанса выжить. Из двери вырезали замок, а саму ее сняли с петель, чтобы дверь нельзя было даже закрыть. Вероятно, захватчики имели немалый опыт в абордаже космических кораблей.
     Она снова втиснулась под кровать, но вскоре, окончательно проголодавшись, вылезла и выглянула в темный коридор. В воздухе еще чувствовался слабый запах газа.
     В столовой могла остаться еда - вероятно, в смежных комнатах, на кухне. Может, какие-нибудь объедки и крошки валяются на полу под столами и стульями. В коридорах стояли мусорные урны, и кто знает, какие богатства можно было найти там - может, даже огрызки фруктов или хлебные корки.
     Она на четвереньках выползла в коридор. Если бы внезапно вспыхнул свет, захватчики были бы довольны. Разве не в такой позе они желали видеть перед собой цивилизованных женщин?
     Далеко впереди в коридоре тускло мерцал свет. Это испугало ее, но коридор казался пустым и очень длинным. Встав на ноги, она пошла вперед, прижимаясь к стенам.
     Двери, мимо которых она пробиралась, оказались запертыми, и приборы показывали, что за ними вакуум. Лифты, несомненно, бездействовали, но их все же следовало избегать. Однако чтобы достичь столовой, ей не нужно было даже пользоваться трапом.
     Она вскрикнула.
     На переборке, справа от нее, висел труп в мундире. Это был младший офицер - тот самый, который болтал с женщиной в брючном костюме. Грудь офицера была покрыта давно засохшей кровью. Судя по всему, его сделали мишенью в стрелковом состязании.
     Через несколько минут женщина достигла большого иллюминатора в холле, неподалеку от столовой. Когда-то она смотрела в этот иллюминатор, охваченная неприятным предчувствием, а потом сзади появился гладиатор Палендия, и еще позже на этом месте капитан предлагал проводить ее до каюты.
     В окно она разглядела четыре туннеля, ведущие на корабли варваров. На «Аларию» были направлены мощные прожектора. В пространстве плыли обломки, куски обшивки, мусор. Она увидела разнесенные выстрелами спасательные капсулы. Некоторые из них взрывами унесло в космос, как безжизненные астероиды. Несомненно, варвары были наготове, выслеживая такие аппараты и безжалостно уничтожая их ракетами. Должно быть, большинство пассажиров бежали с «Аларии» в капсулах в первые же часы после атаки. Интересно, подумала она, многим ли удалось бежать - там ведь была такая давка. Она вспомнила толпу у дверей секции девятнадцать. Она не знала, как пользоваться капсулами, да и боялась оказаться в таком утлом суденышке в обширном море космоса, в заточении стальных стен, вдали от постоянных трасс и хорошо изученных планет.
     Вероятно, не стоит идти прямо в столовую, решила она. Может быть, враги специально подкарауливают там пассажиров?
     Она решила проникнуть туда через верхний балкон большого зала - там имелся проход на балкон столовой. Оттуда можно было осмотреть столовую сверху и убедиться, есть ли там кто-нибудь.
     В этот момент в коридоре позади нее раздался женский смех. Она в страхе огляделась, ища укрытия, но холл был совершенно пуст.
     Голоса уже слышались совсем близко, и тут она нырнула за выступ рамы иллюминатора. Несомненно, стоило варварам быть повнимательнее - и ее обнаружили бы в два счета, но, как решила судебный исполнитель, поскольку о ее присутствии не знают, то не будут и искать.
     - Иди же! - повелительно крикнула женщина.
     - Да, госпожа, - испуганно ответила другая.
     - Очень тяжело, госпожа, - жалобно произнесла третья.
     - Живее! - прикрикнула первая. В ее голосе слышались властные и раздраженные нотки.
     - Да, госпожа, - два голоса дрожали от напряжения.
     Судебный исполнитель услышала звон цепей и прижалась к выступу рамы.
     Мимо нее прошли две женщины, которые тащили шелковую простыню, наполненную всевозможными вещами - несомненно, это была добыча из пассажирских кают. Женщины едва справлялись со своей ношей. На их щиколотках судебный исполнитель с ужасом заметила кандалы и цепи. Но еще сильнее поразил ее вид двух других женщин, которые, по-видимому, присматривали за первыми - это было заметно по их властным манерам и хлыстам в руках. Смех этой пары она и слышала только что. Обе надзирательницы показались ей самыми великолепными женщинами, которых она когда-либо видела. Обе были одеты в очень короткие и сильно открытые туники. На их руках и шеях блестели драгоценности - вероятно, захваченные у пассажирок. На запястье одной из надзирательниц сверкал алмазный браслет, за который можно было купить целый город. На шее другой судебный исполнитель внезапно разглядела собственное ожерелье - то самое, которое она надевала к ужину у капитана. Но под ожерельем, бусами и прочими беспорядочно навешанными украшениями она заметила ошейники, плотно охватывающие горло и запирающиеся сзади. На ошейнике у каждой из надзирательниц висел кружок с названием варварского корабля, к которому были приписаны женщины, и номер секции, которую они должны были обслуживать и убирать. Обе женщины были красивы и держались очень свободно. Их внешность контрастировала с внешностью несчастных, замученных пленниц, за которыми они присматривали и к которым относились с величайшим презрением. Одна из надзирательниц держала в руке ножку жареного цыпленка.
     - Пожалуйста, госпожа, позвольте нам отдохнуть хоть немного! - умоляла одна из носильщиц. Вполне возможно, что драгоценности, некогда принадлежавшие ей, сейчас лежали в мешке вместе с прочим добром, заставляя женщину и ее спутницу выбиваться из сил. Возможно, она даже видела свои вещи.